Проклятие сумерек

Ленский Владимир

Бальян приподнял подол рубахи, показывая золотой обруч, впившийся в его тело.

– Сними, – приказал Элизахар. И добавил: – Я не стану отбирать ее у тебя, просто она тебя ранит.

– Она ранит меня уже не первый день, мой господин, – сказал Бальян, однако подчинился. Он протянул Элизахару разогнутый обруч и добавил: – Заберите ее. Пусть она станет короной герцогов Вейенто.

– Ты хочешь сказать, что она тебе не нужна?

– Нет.

– А чего ты хочешь?

– Просто жить.

– Иными словами, у тебя нет желаний?

– Я видел,

до какого состояния довели желания мою мать и моего отца. У меня нет желаний.

– Ты голоден?

– Да, – сказал Бальян.

– Садись. – Элизахар махнул рукой: – Принесите ему каши.

– Кончилась! – донесся крик от костра.

Элизахар сунул юноше собственную плошку.

– Поешь. Ты мне нужен, Бальян.

Они обошли баррикаду по неприметной тропе, пробираясь по скалам в обход поселка, и с наступлением вечера обрушились на мятежников с оружием. Те никак не ожидали увидеть солдат прямо на улицах своего поселка. Сопротивление было сломлено в считанные минуты.

Бальян стоял посреди единственной улицы, застроенной одинаковыми одноэтажными домами, и смотрел, как люди Элизахара сгоняют шахтеров на узкую площадь напротив здания правления. Баррикаду поспешно разбирали, двое солдат уже вводили в образовавшийся пролом лошадь для герцога.

Элизахар предпочитал разговаривать с простонародьем с высоты седла, поэтому он забрался на коня и медленно проехал вдоль улицы. За ним со страхом следили десятки глаз. Элизахар наконец остановился и громко произнес:

– Кто зачинщик?

Люди молчали. Элизахар обернулся к своему трубачу, и труба Ларра загнусавила по поселку, возвращаясь многократным эхом.

– Я велел выдать зачинщика, – повторил Элизахар. – Я знаю, что в таких делах всегда есть первый. Отдайте мне его, и останетесь целы, иначе – клянусь моей жизнью! – я сотру ваш поселок с лица земли.

Они заволновались, зашумели, начали переглядываться. Элизахар с презрением думал о том, что они вот-вот сломаются. И точно – спустя минуту вперед вытолкнули какого-то человека, который озирался по сторонам, растерянно взмахивал руками и пытался юркнуть в толпу и раствориться среди прочих.

– Он, он! – кричали вокруг неистово. – Это он!

– Он нарушил закон, – сказал Элизахар. – Он подстрекал вас к мятежу. Он должен быть наказан.

– Мы не мятежники. Мы были верны нашему герцогу! – выкрикнул кто-то в толпе и тотчас присел от ужаса перед собственной смелостью.

Элизахар направил коня прямо на толпу.

– Кто это сказал? Пусть выйдет.

И снова толпа зашумела, заколыхалась, и вперед выступил еще один человек. Он был очень бледен, глаза его бегали, губы тряслись.

– Повтори, – приказал ему Элизахар бесцветным тоном.

И он, собрав остатки мужества, повторил:

– Мы сделали это потому, что были верны нашему герцогу.

– Ваш герцог мертв, – произнес Элизахар. – С нами его сын, он подтвердит. Чуть позже вы сможете увидеть тело Вейенто, мы нашли его и везем с собой, чтобы достойно похоронить.

Элизахар протянул

руку, указывая на Бальяна. И Бальян, который все это время оставался невидимкой, вдруг сделался центром всеобщего внимания. Словно тысячи шахтерских молотков впились в тот камень, которым воображал себя Бальян, и юноша сжался от боли, почти физической. С трудом заставляя губы шевелиться, он выговорил:

– Да, мой отец мертв.

– Я – новый герцог Вейенто, – крикнул Элизахар, вертясь на лошади. – Я – новый герцог Вейенто, ваш господин!

Эхо взбесилось, и имя Вейенто, многократно отраженное горами, заполнило поселок.

Элизахар поднял руку, заставляя всех умолкнуть, и – странное дело! – повинуясь его жесту, замолчало и эхо.

– Я клянусь соблюдать законы, – продолжал Элизахар. – Законы, написанные еще Мэлгвином, останутся незыблемы. За одним-единственным исключением: зачинщик мятежа будет повешен. Это первое и последнее нарушение закона в пользу его ужесточения, которое будет совершено за годы моего правления. Клянусь вам в этом! Остальные нарушения закона, если они и случатся, будут только в вашу пользу.

– Что ты делаешь, Элизахар? – закричал один из спутников герцога Ларра. – Зачем ты обещаешь этим людям то, что не сможешь дать?

Элизахар резко повернулся в его сторону.

– Я готов присягнуть им в мире Эльсион Лакар, перед эльфийской королевой, если потребуется!

Солдат смущенно пожал плечами и отвернулся.

Поселок глухо шумел, когда солдаты перебрасывали веревку через балку административного здания, когда они вязали руки подстрекателю и тащили его к петле. Вдруг закричала женщина, и несколько мужских голосов взвыли вместе с ней. Осужденный шатался на ватных ногах.

Бальян на миг встретился с ним глазами, и смертная тоска наполнила сердце молодого человека: ему показалось, что он никогда не вырвется из рабства у герцогов Вейенто. Один из них умер – и Бальян был настолько благодарен ему за это, что спас от позора, которому бы неизбежно подверглась его память, останься он у гномов, в безопасности. Но тотчас вместо прежнего герцога Вейенто явился новый, такой же жестокий и холодный, как и первый. Ничто не изменилось.

Элизахар даже не смотрел на то, что происходит на виселице. Он пристально наблюдал за толпой. Люди были охвачены ужасом, но то и дело Элизахар ловил на себе подобострастные взгляды. Он запоминал лица. Лица людей, которым не следует доверять.

– Позовите ко мне управляющего, – бросил Элизахар, и несколько человек тотчас побежали выполнять приказание.

Управляющий явился. Странно: он не был на площади, а вышел из здания.

– Почему вы прятались? – спросил его Элизахар.

Управляющий пожал плечами.

– Я вовсе не прятался, – ответил он. – Просто не хотел участвовать в этом безобразии, коль скоро не мог остановить его.

– Я покажу вам несколько человек, а вы запомните их, – сказал Элизахар, наклоняясь к нему. – Увеличьте им срок контракта на пять лет, каждому.