Проклятие украшений Лозань. Алиса
Шрифт:
–Что она сказала?
–Ничего.
–Как ничего?
–Так, ничего.
–Но всё-таки она что-то говорила?
Мария усмехнулась.
–Я только знаю, что она будет воспитывать ребенка и никуда ее не денет. Я знаю, что так оно и будет.
–Знаешь? Почему?
–Она очень любит свою дочь. Поверь мне, поверь.
Мотор завелся, и машина поехала.
Мария спросила.
–Мы сейчас куда?
Мужчина ответил.
–На чистые пруды, она нас ждет для доклада.
–Что ж, поехали.
Машина удалялась
Алиса встала со скамейки, и подойдя к коляске, посмотрела на маленькие чуда, спавшие в ней Алисе, улыбнулась.
–Тебя я никому не отдам. – сказала она. – никому.
Вечерело, Алиса со своей дочерью возвращалась домой. Все было прекрасно. Все было отлично. Все было прекрасно. Вот она переступила порок дома, в тот же самое мгновение ударил гром, разверзлась молния, пролил на землю сплошной дождь.
Алиса вошла в свою квартиру, и заперев за собой дверь, прошла вместе со своей дочерью в комнату.
Глава-10
Вечерело, на улице, последний лучи солнце озаряли вечерней ракурс Москвы. Красиво и безмятежно, спокойно и умиротворенно было на улице. Роберт и Зинаида сидели на кровати. Они чувствовали что, что-то происходит, что-то непонятное, что-то неестественное. Что-то, что никто не мог понять. Какое-то чувство безысходности овладело ими. Они сидели на кровати, и им хотелось уйти из этой квартиры, уйти куда подальше, прочь от сюда. Они хотели гулять по Москве, но это было невозможно. На улице еще были слышны раскаты грома, и дождь все еще накрапывал. На улице лужи. Людей на улице не было. После дождя они усидели дома, и, наверное, пили горячий чай. Короче все было так, как и должно было быть на самом деле и никак не иначе.
Зинаида сказала.
–Мне страшно.
Да, ей было жутко и неприятно. У нее на душе скреблись кошки, что-то предчувствовала она, что-то неизбежное, что-то неестественное. Что-то, что ее страшило, и не отпускало от нее самой.
Роберту тоже было не по себе. Он видел сегодня в этой женщине совсем иного человека. Жестокую женщину, девочку как ему казалось.
–Мне страшно тоже. – признался он. – страшно за то, что я не могу защитить тебя. Защитить от того чудовище, что в тебе живет. Чудовище, которое ты никогда не увидишь и которым не можешь управлять.
–Ты о чем?
Зинаида не понимала, о чем это толкует ей Роберт. Она считала, что она ни чему не подвержена. Все прошло стороной. Все горести и несчастья, все те страдание, которые были с ней когда-то.
–Ты помнишь, что с тобой только что было, почему ты оказалась на кровати, и я лежал рядом с тобой?
Зинаида задумалась. Она действительно не знала, почему именно так произошло. Почему она очутилось на кровати, и Роберт лежал с ней.
Зинаида сказала.
–Знаешь, мне кажется, что я могу предположить что со мной было.
–Что же?
Зинаида задумалась.
–Ни знаю. – призналась она. – я ни знаю, что можно сказать.
–И я тоже. – признался Роберт. – я ни знаю, как тебе помочь, пока ты мне ничего не расскажешь. Расскажи мне все. И может я если смогу тебе помогу.
Зинаида тяжело вздохнула.
–Не поможешь. – сказала она. – мне нельзя помочь, я уже покойник.
–С чего ты это взяла?
–Просто знаю. – ответила женщина. – просто знаю. Она подошла к окну, повернулась к Роберту. – знаешь, все чего я в этой жизни добилась, все это благодаря лишь одному.
–Чему же?
Зинаида закурила сигарету. Тяжело вздохнула, сказала.
–Разве это уж так важно?
Роберт посмотрел на нее, и тяжело вздохнул. Он что-то увидел в ее глазах, что-то, что было невозможно уловить. Он понимал, что она хочет об этом больше не говорить, она хотела забыть все это, и он это понимал. Он ответил.
–Может ты и права, это мне знать не обязательно, но всю свою жизнь ходить с этим, тоже мало приятного.
Она сделала затяжку.
–Ты прав Роберт. Держать это в себе мало приятно.
–Может об этом поговоришь?
–С кем? Вот ты скажи мне, с кем об этом поговорить? Никто не поверит всему сказанному.
Роберт предположил.
–А если поверят? Что тогда?
Зинаида снова сделала затяжку.
–Это вряд ли? – сказала она с горечью. – во все это поверить невозможно по той простой причине, что это просто безумие!?
Роберт спросил.
–Ты считаешь себя безумной?
–А как сам думаешь?
Роберт внимательно посмотрел на нее. Он все это время анализировал ее, старался понять, одержима она своей одержимостью, одержимостью видеть в себе другую женщину или даже девочку, девочку вот из этой картины, висевшей на стене в ее комнате. Он сказал.
–Я не знаю.
–К сожалению, и я вот не знаю. – тяжело вздохнула она. – не знаю потому что не хочу знать или боюсь то, что я узнаю.
Затаив дыхание Роберт осторожно спросил.
–Что ты боишься, что ты узнаешь?
Она, сделав еще одну затяжку, потушила сигарету.
–Я боюсь, что я это совсем ни я, а кто-то другой. Кто-то, кто сидит в этом теле и дает приказы. Кто-то, кто знает меня лучше, чем я сама.
Эти слова веяли страхом. Роберт хотел что-то сказать, но он не мог ничего сказать. Не мог ни потому что не хотел что-то сказать, а потому что боялся что-то сказать. Он видел в этой женщине двух людей, взрослую Зинаиду, и маленькую девочку Алису. Кто над кем здесь брал верх? Этого он конечно не знал. Он встал с кровати, подошел к ней, поцеловал. Он хотел запомнить ее поцелуй. Он видел перед собой женщину, женщину которой нужна помощь, и не просто нужна, она ей необходима.