Проклятие ульфхеднара
Шрифт:
А она просто поплелась за ним, радуясь надёжной опоре. Уже и представить было невозможно, как она оказалась бы на Фьермонте одна. Теперь мнилось, что ноги еле волочатся, а ступени всё не заканчиваются и приведут ли куда — неизвестно. Но вот на боку вулкана мелькнула одна небольшая ровная площадка, за ней — другая — чуть в стороне. Дорожка вильнула по его плечу, изогнулась и ещё почти через полмили вывела к невысокому — Ингольву нагибаться пришлось бы — входу в пещеру.
Гагар только на миг приостановился и шагнул внутрь. Уже там достал масляную лампу и поджёг фитиль. Тесные своды озарились
Идти не пришлось долго. Ход закончился за очередным поворотом — и сразу тупиком. Гагар выругался сквозь зубы.
— Может, мы пропустили чего? — повернулся к Асвейг, стараясь хранить спокойствие. — Надо вернуться, наверное, там есть разветвление…
— Постой…
Она обошла мужчину и попутно забрала у него лампу. Обвела ей серую глыбу, что преграждала путь: и показалось, что слишком уж она гладкая для той, что обвалилась случайно. Асвейг осветила всё вокруг неё, посмотрела на полу, а после вернулась к преграде. И тогда только заметила под самым сводом полустертые временем знаки. Их присыпало песком и тысячелетней пылью, а потому среди других неровностей камня они были почти незаметны.
— Держи вот так, — она вернулась лампу Гагару, который тоже уже всё понял.
Он встал за плечом, напряжённо сопя и пытаясь приблизить лицо, чтобы получше всё разглядеть. Асвейг осторожно смахнула с насечки рун грязь. И едва не взвыла от разочарования: они были настолько старыми, что не все удавалось разобрать. Она водила вдоль них пальцем, силясь сковырнуть хоть ещё лишнюю крупицу, столбы понять… и вдруг поняла. С грохотом упал на землю заплечный мешок. Асвейг сунула руку и достала ларец, пошарилась в нём, выбирая нужную дощечку. Вмиг вспотела, когда показалось, что её нет. Но она всё же нашлась, как водится, самой последней.
Что написано на ней, Рунвид успела объяснить, только не рассказала, для чего она может пригодиться. И начертано там была будто бы сущая бессмыслица, а теперь всё складывалось одно к одному. “Ветра пламя взметнется. Живое всё вздрогнет в страхе, почуяв дыхание жаркое. Но не дракона, а меча его, что когтя острей ястребиного. И ярче солнца, которое пожрал Фенрир жадный. Встанет преданный братьями и мести пожар вознесется к чёрному небу. Коль войдёшь ты и воззвать решишься, не пожалев души и жизней чужих. Имя его — ключ. Смерть его — спасение”.
Асвейг замолчала, раздумывая над словами, что звенели в ушах проклятием или заклинанием. Имя его — ключ. Она подняла голову, снова обводя взглядом старинные руны на камне.
— Эльдьярн, — почти шепнула: такой страх вдруг сжал сердце в кулаке.
Тишина. Ничего не шелохнулось, не послышалось ответа, не содрогнулась земля. Гагар хмыкнул. Свет от лампы дрогнул, заплясав по сводам.
— Эльдьярн! — повторила Асвейг громче и приложила ладонь к холодной стене.
Что-то грохнуло, и сверху посыпалась земля. Заскрежетали камни, руны на серой преграде засветились бледным фиолетовым сиянием. Она медленно поползла вниз, и от её движения затряслось всё вокруг.
— Проклятье…
Асвейг шагнула было вперёд, когда стена совсем опустилась, но мужчина остановил её и сам пошёл первым. Внутри небольшого грота не оказалось ничего, кроме мелких камней и темноты, что скрадывала его границы. Так показалось на первый взгляд. Но стоило пройти чуть дальше, как свет упал на тело мужчины, что лежал на боку, покрытый слоем пыли и песка.
Асвейг присела перед ним на колени и уже протянула руку — коснуться.
— Может… — попытался возразить Гагар.
— Мне нужно.
Она перевернула тело на спину. Мужчина выглядел так, будто умер только что. На вид ему оказалось побольше четырех десятков зим. Крупное лицо, поросшее рыжей бородой. Солидная фигура человека, который не отказывал себе в еде и увеселениях. Он выглядел даже добродушно и вовсе не походил на великана, которым можно было бы кого-то испугать.
— Сколько, говоришь, лет прошло с тех пор, как его заперли здесь? — Гагар присел рядом на корточки, поднося лампу ближе к лицу колдуна.
— Много сотен, — Асвейг осторожно убрала волосы с его лба, раздумывая, что же делать.
Она осознала все свои ошибки с тех пор, как вернула к жизни Ингольва, а теперь боялась, словно в первый раз. Но ей нужно было его возродить. Ей нужны ответы и помощь.
Она сняла с пояса тонкий кинжал, что достался ей в подарок от Лейви. Распахнула пыльную рубаху на груди мужчины и поднесла к коже остриё, собираясь начать ритуал.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнул Гагар.
— Нет, не знаю, — она прикрыла глаза, взывая к потокам жизни Эльдьярна, что замерли в его теле, словно застывшие осколки янтаря. — И тебе лучше отойти.
Гагар спорить не стал, оставил лампу на земле рядом и отошёл, скрывшись в тени.
Асвейг положила ладонь на грудь великана, с удивлением ощутив, что он и правда похож скорее на того, кто спит, а не умер. Осторожно надавила на клинок, вырезая первую руну. В голове тут же всплыл стих с дощечки, который она прочитала перед входом сюда. Откуда он? Кто начертал его и зачем? Вряд ли те, кто заточил здесь Эльдьярна, собирались когда-то его возрождать. Асвейг начала тихо напевать, продолжая, словно выплетая сложный узор на ленте, соединять руны в одну. Гальдр становился всё более замысловатым, голос — громким. Звенело эхо под сводом пещеры, что терялся во мраке, недосягаемый для света лампы. Огонёк в ней задрожал. Показалось, сейчас погаснет, но он вдруг вспыхнул ярче, разрастаясь, словно пламя костра. Или это только померещилось? Асвейг закончила рисунок рун на груди колдуна, губы произнесли последние слова гальдра. И всё стихло.
Лицо опалило страшным жаром. Она отшатнулась, упала на спину и, совершенно ослепнув от невыносимо яркого всполоха, отползла подальше. Запахло палёными волосами. Что-то закричал Гагар, пытаясь доораться сквозь рёв пламени. Показалось, огонь заполнил всё вокруг. Он метался и рычал, точно зверь. Искал добычу, чтобы оставить от неё всего лишь горку пепла.
Часто моргая от жжения в глазах, Асвейг не понимала, что происходит. Вдруг тяжесть чьего-то тела навалилась на неё и обжигающе горячие пальцы сдавили горло.