Проклятие вождя
Шрифт:
— Нет, — сказал Римо. — Руки — всего лишь продолжение оружия, общего для всех нас. Этим мы отличаемся от зверей. Звери пользуются конечностями, а человек использует ум.
— В таком случае вы животное, — всхлипнула Валери, оставляя на лацкане Реддингтона большое мокрое пятно.
— Значит, только тело, — задумчиво проговорил Реддингтон, а затем с извинениями отстранил от себя Валери Гарднер, и она увидела, как из кармана его аккуратного пиджака появился автоматический пистолет сорок пятого калибра.
Тут она поняла, что находится между вооруженным бандитом
— К черту все.
Представитель министерства юстиции использовал ее как живой щит. Ее, Валери Гарднер! Наконец-то ей встретился чиновник органов юстиции, который был настоящим героем.
— Давай, пристрели эту гадину! — заорала она.
— Ну, ладно, дружище, — попытался вразумить его Римо. — Разве так себя ведут?
— Да, — продолжала визжать Валери, перелетая от Реддингтона к Римо и назад. — Да, именно так себя и ведут! Пристрели его, прежде чем этот маньяк не уложил нас всех!
— Спокойно, — произнес Римо. — С вами я потом поговорю. — Он улыбнулся Реддингтону. — Нам надо сесть и вместе все обдумать, — в голосе его звучала надежда.
Реддингтон сделал шаг назад, чтобы Римо не смог дотянуться до него рукой или ногой и таким образом неожиданно его разоружить.
— Нечего нам обсуждать с человеком, поднявшим руку на высокочтимых жрецов Уктута.
— Каких еще жрецов? Это те психи, которые пытались открыть мне грудь без ключа?
— Стреляй! — вопила Валери. — Стреляй!
Но Реддингтон не обращал на нее внимания. Его взгляд был сосредоточен на Римо, веки замерли, так что перестали моргать.
— Уктут существовал многие века, — сообщил он Римо. — И всегда были те, кто защищал его от вандалов, готовых причинить нашему богу вред.
— Постойте, — вдруг вспомнил Римо. — Ведь это вы охраняли кабинет конгрессмена в ночь, когда он был убит!
— Да. И я лично вырвал сердце у него из груди.
— Я так и думал, — кивнул Римо. — Просто удивительно, как целая стая девяностокилограммовых канареек смогла незаметно пропорхнуть мимо стражи.
— А теперь настал твой черед, — сказал Реддингтон.
— Меня Никсон заставил, — произнес Римо.
— Извинения не принимаются.
— Ну, тогда Бобби Кеннеди. Или Джек Кеннеди. А может, Дж. Эдгар Гувер?
— Вам уже ничто не поможет.
— Только не говорите потом, что я не пытался вас остановить.
Реддингтон отступил еще на шаг.
— Стреляй же скорее! — снова крикнула Валери. — Кончай с этим буйнопомешанным!
Реддингтон держал пистолет как профессионал, на уровне правого бедра. Так учили в министерстве юстиции, чтобы его сотрудников нельзя было обезоружить, просто выбив у них из рук пистолет.
Но на каждое действие найдется противодействие. Неожиданно Римо сделал бросок влево от Реддингтона, и тот обнаружил, что не может в него прицелиться, потому что на пути стоит его собственное бедро. Он развернулся влево, чтобы навести пистолет на Римо, но пока он поворачивался, Римо уже поменял позицию. Тогда Реддингтон повернулся назад и обнаружил Римо у себя за спиной, но не успел ознаменовать это открытие победным салютом, поскольку
Реддингтон упал, вперив в потолок застывший взгляд.
— Убийца! Убийца! — закричала Валери.
— Спокойно, — произнес Римо. — Сейчас и ты получишь свое.
Бобби оторвалась от телеэкрана.
— Только сделай это прямо сейчас. Сначала избавься от этой идиотки, а потом пойдем сыграем партию в теннис. Я знаю один корт в Ист-Сайде, который работает всю ночь. И еще один. Только я не люблю твердое покрытие. А на траве нет той упругости. Если, конечно, ты не умеешь хорошо подавать. Если же у тебя хорошая подача, то у меня лучше получится игра на траве, потому что там легче будет гасить с твоей подачи.
— Я в теннис не играю, — ответил Римо.
— Возмутительно! — воскликнула Валери. — Этот парень был прав. Лучше бы он тебя убил.
— Эй, вы, обе, — тихо! — скомандовал Римо. — Я должен подумать.
— Хорошо бы, — сказала Валери.
— Подумай о том, как бы заняться теннисом, — посоветовала Бобби.
Но Римо предпочел вспомнить вожатого бойскаутов, который приехал к ним в детский приют в Ньюарке организовывать скаутский отряд. Все сироты старше двенадцати поступили в отряд, потому что им это приказали монахини. И так продолжалось лишь до тех пор, пока монахини не обнаружили, что вожатый учит мальчиков зажигать огонь с помощью кремня и огнива, и когда в деревянном здании с коэффициентом воспламенения немногим ниже, чем у природного газа, были подожжены три матраса, они решили покончить с бойскаутами и записать воспитанников в какой-нибудь шахматный клуб.
Римо так никогда и не научился зажигать огонь с помощью кремня и огнива. Ему не удалось украсть ни кусочка кремня, а те крохи, которые можно было обнаружить в обыкновенной зажигалке, были слишком малы, чтобы на них можно было практиковаться.
Но зато Римо научился вязать узлы. В том, что касается узлов, у вожатого скаутов был просто талант. Булини, колышки, выбленочные узлы. Рифовые узлы. Справа налево и слева направо. Римо размышлял об узлах. В конце концов он решил, что булини лучше всего. В этом узле участвовали две веревки разной толщины, и он будет очень уместен, чтобы связать Бобби и Валери. Придется воспользоваться толстой веревкой от штор и тонкой — от подъемных жалюзи.
— Мы будем криками звать на помощь, — предупредила Валери.
— Только попробуйте, и я свяжу вас всеми известными мне узлами.
И Римо связал Валери булинем. А потом вставил ей в рот кляп и закрепил выбленочным узлом, но он показался слабоват, и Римо заменил его рифовым узлом, туго затянутым на шее.
— А ты? — обратился он к Бобби.
— Вообще-то я собиралась сидеть тихо.
— Отлично. — Римо связал ее, но кляпа вставлять не стал. — Там, в комнатах спит пожилой человек. Если ты разбудишь его, пока он сам не решит встать, твой последний сет, игра, и вся партия будут для тебя сыграны навсегда.