Проклятие Янтарной комнаты

Берри Стив

— Насколько мне известно, члены клуба жестко конкурируют друг с другом. По всему миру — тысячи украденных предметов, которые можно вернуть. Большинство со времен последней войны, но многие были украдены из музеев и частных коллекций по всему миру. Очень умно вообще-то. Красть украденное. Кто пожалуется?

Маккой двинулся к Грумеру:

— Ты испытываешь мое терпение. Ближе к делу, черт тебя возьми.

— Янтарная комната, — сказал Грумер, переводя дыхание.

Рейчел прикоснулась рукой к груди Маккоя:

— Дайте ему объяснить.

— Еще

раз: это всего лишь мое предположение. Но Янтарная комната покинула Кенигсберг примерно между январем и апрелем 1945 года. Никто не знает наверняка. Отчеты очень туманны. Эрих Кох, гауляйтер Пруссии, эвакуировал панели по личному приказанию Гитлера. Кох тем не менее был протеже Германа Геринга и в действительности был более лоялен по отношению к Герингу, чем к Гитлеру. Соперничество между Гитлером и Герингом в отношении произведений искусства хорошо известно. Геринг оправдывал страсть к коллекционированию желанием создать музей национального искусства в Каринхалле, своем владении. Гитлер имел право первого выбора, но Геринг опередил его со многими шедеврами. По мере разворачивания войны Гитлер больше и больше принимал личное участие в ведении военных действий, что ограничивало время, которое он мог уделять другим вопросам. Геринг, однако же, обладал большей свободой и был страстным коллекционером.

— Дьявол, как это относится к нашим делам? — прервал его Маккой.

— Геринг хотел, чтобы Янтарная комната стала частью его коллекции в Каринхалле. Некоторые утверждают, что это он, а не Гитлер приказал эвакуировать янтарь из Кенигсберга. Он хотел, чтобы Кох уберег янтарные панели от русских, американцев и Гитлера. Но считается, что Гитлер узнал об этом плане и конфисковал сокровище прежде, чем Геринг смог спрятать его.

— Папа был прав, — мягко сказала Рейчел.

Пол внимательно посмотрел на нее:

— Что ты имеешь в виду?

— Он рассказал мне однажды о Янтарной комнате и о допросе Геринга после войны. Все, что сказал Геринг, — это то, что Гитлер обошел его.

Потом она рассказала им о Маутхаузене и о четырех немецких солдатах, замороженных насмерть.

— Откуда у вас эта информация? — спросил Пол Грумера. — У моего тестя было множество статей о Янтарной комнате, но ни одна не упоминала ничего из того, что вы сейчас сказали.

Он намеренно опустил определение «бывший тесть», и Рейчел не поправила его, как делала обычно.

— И не было бы упоминаний, — сказал Грумер. — Западные СМИ редко пишут о Янтарной комнате. Не многие вообще знают, что это такое. Немецкие и российские ученые, однако, давно исследуют этот предмет. Я слышал эту информацию о Геринге очень часто, но никогда не слышал сообщения из первых рук, как то, о чем рассказала фрау Катлер.

— Как это относится к нашим раскопкам? — спросил Маккой.

— В одном докладе говорится, что три грузовика были загружены панелями где-то к западу от Кенигсберга, после того как Гитлер взял это под свой контроль. Эти грузовики направились на запад, и их больше не видели. Это должны были быть тяжелые машины…

— Как

«Bussing NAG», — сказал Маккой.

Грумер кивнул.

Маккой опустился на край кровати.

— Как три грузовика, что мы нашли? — Его резкий тон смягчился.

— Слишком большое совпадение, вам не кажется?

— Но грузовики пусты, — напомнил Пол.

— Точно, — кивнул Грумер и после паузы продолжил: — Возможно, искатели потерянной старины знают больше об этой истории. Может быть, это объясняет повышенный интерес двух эквизиторов.

— Но вы даже не знаете, имеют ли отношение Кнолль и та женщина к этой группе, — сказала Рейчел.

— Нет, фрау Катлер, не знаю. Но Маргарита не произвела на меня впечатления частного коллекционера. Вы были рядом с герром Кноллем. Вы можете сказать то же самое?

— Кнолль отказался сказать, на кого он работает.

— Что делает его еще более подозрительным, — бросил Маккой.

Пол достал найденный бумажник из кармана пиджака и дал его Грумеру:

— Что насчет этого?

Он рассказал, где его нашел.

— Вы обнаружили то, что искал я, — покачал головой Грумер. — Информацию, которую запросила Маргарита, касательно возможного датирования этой площадки после тысяча девятьсот сорок пятого года. Я обыскал все пять скелетов, но ничего не нашел. Это доказывает, что на площадку вторгались после войны.

— Там что-то написано на клочке бумаги внутри. Что это?

Грумер взглянул поближе.

— Выглядит как будто какое-то разрешение или лицензия. Выдано пятнадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят первого. Истекает пятнадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят пятого.

— И Маргарита хочет это знать? — спросил Маккой.

Грумер кивнул:

— Она готова была прилично заплатить за информацию.

Маккой провел рукой по волосам. Великан выглядел измотанным. Грумер воспользовался моментом, чтобы объяснить.

— Герр Маккой, у меня и мысли не было, что площадка пуста. Я был так же взволнован, как и вы, когда мы пробились. Хотя признаки неудачи становились все яснее. Ни взрывчатки, ни даже остатков. Узкий проход внутрь. Отсутствие каких-либо дверей или стальных укреплений в шахте или пещере. И эти грузовики. Тяжелый транспорт не должен был там находиться.

— Если только эта проклятая Янтарная комната не была там!

— Это правильно.

— Расскажите нам еще о том, что вам известно, — попросил Пол Грумера.

— Известно лишь немногое. Рассказы свидетельствуют о том, что Янтарную комнату поместили в ящики, затем загрузили в три машины. Грузовики предположительно направлялись на юг к Берхесгартену и в безопасные Альпы. Но советская и американская армии стремительно продвигались. Ехать было некуда. Опять же предположительно эти грузовики были спрятаны. Но нет записи, где именно. Вероятно, потайным местом стали рудники Гарц.

— Вы считаете, что поскольку эта Маргарита так заинтересовалась письмами Борисова и поскольку она здесь, то Янтарная комната может иметь к этому какое-либо отношение? — спросил Маккой.