Проклятое дитя. Том 2 часть первая
Шрифт:
– Ты ш-шутишь? Это подло так…
Однако, когда она попыталась ощутить свои собственные каналы маны, она не смогла удержать свой рот закрытым и приоткрыв его даже начала выглядеть крайне мило.
Кстати, насчет каналов маны. Такие есть в каждом существе, вернее в абсолютно каждом, без исключения. Как и говорит название это что-то вроде духовных вен, которыми пронизано все ваше тело и которые служат только лишь для одной цели – качать ману по всему вашему телу позволяя вам или колдовать, как в случае с магами, или же использовать внутреннюю энергию для усиления своего собственного тела. Не знаю шутка ли, но внутренняя
Ну и еще кое-что могу сказать о них лично я так как обладаю уникальным зрением «Глазами ясности». Каждые каналы маны качают не только ману и внутреннюю энергию воинов, вернее качают то они именно ее, но вот вместе с ней по телу абсолютно каждого из разумных растекается и так дорогой нашему миру элемент тьмы. Однажды я, как и говорил ранее, попытался посмотреть своими глазами в свое отражение и увидел точно такие же каналы маны, как и у всех остальных, что тонко намекает о том, что созданы они были как универсальные насыщители тела определенным типом энергии. Маны у меня нет, как и внутренней энергии, а значит по моим жилам может течь только чистый элемент тьмы, что кстати выражается в моих глазах не простой черной дымкой как у всех остальных, а настоящей жидкостью тьмы, текущей по ним.
На этом наш «обмен любезностями» с Евой был окончен. Я получил то что хотел – информацию о вампирах, а также убедился, что Ева ничего не знает о произошедшем «в ее сне». Вдобавок я рассказал ей о возможности прорыва на другие уровни силы как искупление за мой эгоизм, хоть я и не обязан был этого делать, но сок все равно не вернешь, а так хоть какое-то полезное дело вдобавок сделал.
И, пожалуй, последняя странность которая случилась за весь наш разговор наедине случилась в конце, когда Ева уже подошла к двери и протянула руку чтобы открыть ее. Когда она это сделала я неожиданно спросил.
– Почему ты не помнишь?
Я намекал ей на то, что она явно что-то забыла, но вот что именно я не давал никакого намека. Если бы она спросила, что именно она не помнит, я бы просто ответил что-то в духе – Почему ты ничего не скажешь насчет моего метода лечения там, в лесу? – а если бы она начала мешкать и пытаться как-то увильнуть от вопроса, тогда она явно все помнила бы, но скрывала это от меня по какой-то причине… Вот только то что произошло далее поразило меня до глубины души и заставило проклинать этого гребанного единого бога в лице самого гнусного во вселенной существа.
Повернувшись ко мне лицом с абсолютно потухшими глазами, Ева начала бормотать будто какой-то скороговоркой голосом самой Немезиды, а ее синее диалоговое окно всплыло перед моими глазами.
[Аудиосообщение активировано. Мое дорогое дитя, я оставляю это сообщение специально на случай, если ты в чем-то заподозришь эту красивую девушку. Я знал, что на твою долю итак свалилось много несчастий… кхм-кхм, малышки кстати имеют уникальную судьбу, так что оберегай их. Но мы не о них. Я знал как тебе тяжело живется, а потому решил облегчить твой груз и решил заблокировать все воспоминания связанные с ее посещением Моря души, как и твоем участии в принятии ее жизненного решения. Отчасти это подарок за отличный урок моей непутевой дочери, но я не стану кривить душой и говорить, что если бы
– Че?! Ты там совсем долбанулся, бог недоделанный! – закричал я, благо недостаточно громко. Однако из-за моего крика диалоговое окно рассыпалось в прах, а глаза Евы снова налились жизнью, но она не могла понять почему вдруг остановилась на пути открытия двери, да и вообще развернулась ко мне. Решив, что нет смысла ей обо всем рассказывать я попрощался и чуть было насильно не вытолкнул ее за пределы комнаты, чему кстати Ева была весьма недовольна.
Оставшись наедине я просто взял и пластом упал на кровать начав плакаться о своей нелегкой судьбе.
– Ну твою то мать! Сижу значится, страдаю, а бог реально сидит и смотрит за мной щелкая пультом как в каком-то телевизоре. Притом судя по всему он иногда каналы щелкает и наблюдает за своим сыном, что не может не радовать, однако эта приписка что он ждет сражения с вампирами… Нет, я его точно прикончу! Марк, теперь я на твоей стороне! В жопу бога! В жопу вселенную! Хотя… Хранилище душ я все же себе заберу. Ее не кому не позволю обижать! Моя прелесть!
И после этих слов я провалился во тьму.
***
Очень тихо, так чтобы не разбудить только что уснувшего Алана, который перед тем как заснуть в непонятной позе нес всякую ахинею, открылась дверь, через которую также тихо перебирая маленькими ножками проскользнули три маленьких тела. Вслед за ними также тихо, но не так умело, как все остальные проскользнула еще одна девочка, что не имела такого богатого опыта в скрытных искусствах подслушивания и тихой ходьбы.
Все эти девочки были хорошо знакомы Алану и так уж получилось, что именно они-то и становились главными виновниками большинства его головных болей, которые, как недавно выяснилось, были заранее задуманы так, чтобы доставлять Алану еще больше хлопот.
– Хи-хи-хи, вот он и уснул. Теперь мы наконец сделаем то что планировали.
Лица трех малышек, даже самой младшей которой было всего 4 года, окрасились жестокой улыбкой, предвкушающей скорое развлечение, но вот Сара не разделяла их энтузиазма и прошептала.
– Девочки, что мы здесь забыли? Разве мы не должны дать ему отдохнуть?
– Ты что, дура? Кто же такой идеальный момент упускает? – удивилась Нокс, а после ткнув Лили в бок прошептала – Давай ты, у тебя руки меньше всех. Хотя нет, ты его не поднимешь. Надо всем вместе.
Неожиданно, но Сара довольно быстро втянулась во все это. Она и сама не понимала как, но ей было весело делать все то же самое, что и остальные близняшки, как она их называла за их поразительное сходство друг с другом. Притом она была не просто сторонним наблюдателем, а даже принимала участие в том, чтобы нормально уложить Алана на кровать, на которой она эту ночь спала крепким и беспробудным сном.
– Фув, хорошо, что он легкий, а не как все эти амбалы деревенские. – утерев с лица пот все они сказали одно и тоже, а после улыбнулись друг другу, поймав себя на мысли, что они будто связаны самой судьбой и потому мысли у них одинаково похожи.