Проклятое сердце
Шрифт:
Я пришел около обеда. Я нигде не вижу семью — не знаю, едят ли они в одной из внутренних комнат или каждый ест по отдельности. Но я вижу двух охранников, возящихся на кухне с горничной и какой-то девушкой, которая, вероятно, является личной помощницей. Они все едят бутерброды и пьют пиво, не обращая внимания на меня, стоящего прямо за окном.
Мне насрать на них на всех. Здесь есть только один человек, которого я хочу увидеть.
Этот человек выходит в сад на заднем дворе всего лишь двадцать минут спустя.
Симона снимает халат, обнажая под ним скромный цельный купальник. Даже самая безвкусная вещь не может скрыть тело под ним. Думаю, у меня отвисла челюсть.
Симона — чертова богиня. Я не видел этого в машине, потому что она сидела в этой пышной розовой юбке, распушенной вокруг нее. Но у нее безумное тело.
Ноги длиной в милю. Полная, натуральная грудь. Тонкая талия, переходящая в венерианские бедра. Все заключено в этой богатой, гладкой коже, которая блестит под лучами уличных фонарей.
Она поднимает руки над головой, ладонями вместе, и ныряет в бассейн, как стрела, устремляющаяся вниз. Она пробивается сквозь воду с едва заметной рябью, затем проплывает под водой почти на всю длину бассейна. Отталкивается от противоположной стены, затем ложится на спину и плывет в противоположном направлении.
Ее груди торчат над водой, соски твердеют на прохладном воздухе. Скромный купальник прилипает к ее коже, показывая каждый изгиб под ним теперь, когда он промок насквозь.
Мой член такой твердый, что мне приходится давить на него рукой. Он застрял в молнии моих джинсов, пытаясь прорваться прямо сквозь ткань.
Симона продолжает плавать туда и обратно. Когда она гребет брассом, я вижу, как ее крепкие, круглые ягодицы поворачиваются влево и вправо в воде, купальник поднимается между ними. И когда она гребет на спине, я снова вижу эту великолепную грудь, соски постоянно твердеют от холодной воды и физических упражнений.
Я не знаю, как долго я стою там за японским кленом, наблюдая за ней. Может быть, десять минут или час.
Я бы остался на двадцать лет ради зрелища, которое последует за этим. Когда Симона, наконец, устает и плывет к лестнице, я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Она вылезает из бассейна, вода стекает по ее телу.
С тем же успехом она могла бы быть сейчас голой. Я вижу каждый дюйм этих нереальных изгибов. Я даже вижу углубление ее пупка и маленькую щель между половыми губами.
Я хочу ее, как волк хочет лань. Я хочу поглотить ее всю до последнего кусочка. У меня буквально слюнки текут. Мой член пульсировал так долго, что почти онемел.
Симона хватает свое полотенце и начинает вытираться. Когда она проводит полотенцем взад и вперед по спине, это движение сотрясает ее грудь, заставляя ее покачиваться и подпрыгивать.
Маленькие капельки сверкают на ее коже и в волосах. Я хочу
Думаю, что ее вид действительно свел меня с ума.
Потому что, когда она возвращается в дом, я смотрю на верхний этаж дикими глазами, ожидая, когда включится свет. И действительно, через некоторое время, необходимое человеку, чтобы подняться по лестнице и пересечь коридор, я вижу вспышку света в северо-западном углу дома.
Я должен подождать, пока не стемнеет.
Я вообще не должен этого делать.
Но ничто, кроме ядерного взрыва, не могло бы меня сейчас остановить.
Следя за камерами слежения, я бегу на террасу с той стороны дома и забираюсь на перила. Спрыгнув оттуда, я могу просто ухватиться за балкон на следующем этаже и подтянуться вверх.
Это балкон в стиле Джульетты, крошечный и соединенный только с единственной комнатой по другую сторону двойных стеклянных дверей. Мне требуется меньше минуты, чтобы взломать замок.
Проскальзывая в комнату, я вижу, что Симона еще не сняла свой купальник. Ее отвлекла маленькая серая кошка, бродящая по ковру. Она присела на корточки, чтобы почесать ее за ушами.
Когда она снова выпрямляется, я обнимаю ее за талию, а другой рукой закрываю ей рот.
Она визжит в мою ладонь, но звук приглушен. Маленькая кошка убегает в шкаф, чтобы спрятаться.
Я чувствую, как ее мокрый купальник пропитывает мою рубашку. Ее сердце бешено колотится у моего предплечья.
— Это я, — рычу я ей в ухо. — Не кричи.
Я осторожно отпускаю ее. Она поворачивается в моих руках, глядя на меня широко открытыми глазами.
— Что ты здесь делаешь? — шепчет она. — Если кто-нибудь услышит тебя…
— Они меня не услышат. Если ты сможешь вести себя тихо.
— Ты с ума сошел? Как ты меня нашел?
— Ты сама сказала мне, где живешь.
— Но зачем ты пришел?
— Я должен был увидеть тебя снова.
Мы все еще тесно прижаты друг к другу, и теперь я чувствую ее сердце у себя на груди, дикое, как птица.
Если раньше я и считал ее лицо красивым, то это ничто по сравнению с тем, как оно выглядит с расстояния всего в несколько дюймов. Я чувствую запах хлорки на ее коже и тот сладкий аромат сандалового дерева, который я почувствовал, как только сел в ее машину.
Ее губы приоткрыты. Я хочу просунуть свой язык между ними.
Черт возьми, поэтому я и пришел, не так ли?
Я беру ее лицо в ладони и целую ее так, как должен был сделать в машине. Я целую ее, как пленницу, как что-то, что я украл. Я просовываю свой язык ей в рот и пробую ее сладость на вкус. Кусаю ее губы и сильно посасываю их, пока они не опухают и не начинают пульсировать.