Проклятые дни. Зарисовки с натуры
Шрифт:
Комната была угловая. В самом углу из пола выходил стояк отопления, от которого сантиметрах в двадцати от пола отходили вдоль стен трубы к секциям отопления. Анжела брезгливо застегнула один браслет на руке наркомана и держа за второй, дотащила тело к батарее. Наклонившись, Анжела зацепила наручник за самый нижний вертикальный кусок трубы, до его разветвления. Теперь Зяка не мог не то что сопротивляться, но даже и просто встать. Превозмогая брезгливость, сквозь ткань ощупала его карманы. Судя по всему, ключей от наручников у него не было.
Второй пистолет и черный бронежилет с содержимым Анжела решила брать с собой. Вытряхнув барахло из сумки в коридоре – по полу посыпались батоны хлеба, упаковки Доширака и еще какие-то продукты, она упаковала туда жилет и прочее. ПМ же оставила
Замок был простой советский – безо всяких новомодных защелок-собачек. Он просто закрывался ключом с обеих сторон. И сейчас ключ торчал с внутренней стороны. Закрыв снаружи дверь на ключ и запомнив номер квартиры, Анжела пошла на улицу. Номер дома и название улицы она также хорошо запомнила. Людей на улице было мало. А праздношатающихся не было вовсе. Казалось, сам страх витал в воздухе. Иногда по улице, в основном в сторону области, проскакивали машины. То в одной, то в другой стороне слышались выстрелы. Отчаявшись увидеть на улице милицейский патруль, девушка, сориентировавшись, быстро зашагала в сторону метро. Благо станция должна была быть недалеко. А уж в метро-то милиция должна была быть обязательно.
Смерть Зяка принял страшную. Очнувшись, он не сразу вспомнил, что произошло, и даже подумал, что его окучили барыги за какие-то старые долги. Но увидев в приоткрытую дверь наваленные аптечные коробки, он всё вспомнил. Спустя несколько часов он всё-таки растянул и ослабил верёвку, которой были связаны его запястья, высвободил одну руку, но снять наручники со второй руки так и не смог – ключа у него не было. Напрасны были все его крики и стуки что в пол, что по батарее. Сначала соседи, привыкшие к наркоманским выходкам, просто старались не замечать этого, а потом уже стало всё равно. Зяка, в надежде дымом привлечь внимание пожарных, найденной в кармане зажигалкой даже пытался поджечь обои, но те, прогорев почти до потолка, сами собой потухли. Дотянуться до окон он со своего угла не мог, силы скоро окончательно иссякли. Умер он через несколько дней от обезвоживания. Труп, превратившийся в зомби, тоже поначалу пытался встать. Но скоро оставил эти попытки, и остался лежать под теплой батареей, ожидая, когда же представится возможность что-то сожрать.
21 марта, среда, вечер,
Москва, станция метрополитена.
Бэйдельман Анжела, студентка медколледжа.
Вход в метро охранялся. Прямо на газонах стояло несколько милицейских машин и даже одна «Скорая помощь». Милиционеры, одетые как для разгона демонстрантов, перекрыли подходы к станции передвижными металлическими загородками, напряженно всматривались вдоль улицы. Двое медиков в белых халатах склонились и что-то пытались сделать с лежащей на носилках женщиной. Та ворочалась, пытаясь не то встать, не то перекатиться с носилок. Почему-то она была связана. Видя, что здесь никому из милиционеров сейчас абсолютно не до неё, Анжела быстро проскочила в вестибюль станции.
«Вон, вон, смотри, еще один», – донеслось сзади. Анжела прислонила свой студенческий проездной к турникету и проскользнула к мерно гудящему эскалатору. Уже спускаясь вниз, она услышала, как где-то снаружи бухнуло несколько выстрелов.
Она уже ничему не удивлялась.
Людей в метро было непривычно мало. Причем пассажиры осмотрели друг на друга настороженно, стремясь лишний раз не приближаться.
По громкой связи раздавались предупреждения остерегаться агрессивно настроенных граждан, и, увидев оных, немедленно сообщить машинисту или дежурному по станции.
Наконец подошел полупустой вагон. Люди с платформы, с подозрением косясь на уже сидящих в вагоне, с опаской зашли. Сидящие пассажиры отвечали такими же настороженными взглядами. Уселись. Несколько станций проехали благополучно. Подъезжая к следующей, сразу стало понятно, что там что-то неладно. Кто-то что-то орал, какая-то женщина протяжно визжала. Пронзительно раздавались свистки то ли дежурной по станции, то ли милиционеров. На приближающейся платформе бурлила какая-то свалка.
Внутри Анжелы похолодело. Это наверняка был один из тех, про кого предупреждали подруги – одержимый неизвестным науке бешенством.
Сердце замерло. В вагоне воцарилась тишина. С неожиданно громким шипением двери закрылись и вагон тронулся. Растрепанный мужичек, взглянув на всех страшным взглядом, не подошел, а скорее упал на ближайшую к нему женщину и вцепился зубами в рукав. Та истошно завопила. В вагоне возникла паника. И так наэлектризованные страхом люди повскакивали с мест и бросились в противоположный конец вагона. Одна Анжела находилась словно в каком-то ступоре. Тетка всё так же орала и пыталась оттолкнуть от себя сумасшедшего. Тот мотал головой, пытаясь прокусить рукав драпового полупальто. Ткань была добротной и не поддавалась. Тетка всё визжала, пытаясь выдернуть руку. На помощь к ней никто не спешил. Какая-то бабка, чуть не вприпрыжку таща за собой сумку на колесиках, своими размерами больше напоминающую мебельный контейнер, проехала по обеим ногам Анжелы, да еще и пребольно ударила по коленке. Анжела непроизвольно ойкнула. Бабка же по привычке шикнула на «зарвавшуюся молодежь», и, расталкивая всех на своём пути, устремилась к двери.
Боль вывела Анжелу из состояния ступора. Она оглянулась и наткнулась на исступленно-испуганные глаза женщины с одной стороны и Почти такие же – с другой, от сгрудившихся у дверей людей. Вдруг откуда-то сбоку выскочил молодой мужчина, в два прыжка подскочил к сумасшедшему и с силой ударил его ногой. Тот дернулся, но жертву свою не выпустил. Немало не отреагировав на удар он вновь повернулся к женщине и сунулся было к ней, намереваясь укусить за щеку. Мужчина ударил второй раз. Нога в высоком ботинке плавно прочертила короткую дугу и впечаталась прямо в искаженное злобой лицо. На межоконный простенок, прямо на карту метро, брызнула красно-коричневая кровь. Из полуразорванной щеки белели недовыбитые зубы. Но сумасшедший почему-то не орал от боли. На этот раз он выпустил свою жертву и даже откинулся на сидушку дивана. Молодой человек, мимоходом швырнув тетку, схватив её прямо за воротник, себе за спину, чуть не под ноги Анжеле. Сам же, пружинисто подскочив, ударил, резко выбросив ногу вперед. Что-то внутри тщедушного тела сумасшедшего хрустнуло, и он отскочил назад, в самый торец вагона. Уже оттуда, безмолвно вставая на ноги, он уперся в своего противника таким взглядом, что тот явно замандражировал, ища пути к отступлению. Сумасшедший вытянул перед собой руки, и оскалив разорванный рот, ринулся вперед.
Время остановилось. Поезд всё никак не доезжал до остановки, лишь вагон чуть покачивался. Мужчина судорожно схватился то за один, то за другой поручень, даже ударил по одному ногой, но те держались прочно.
Анжела потом и сама не могла понять, как у неё получилось. Действуя инстинктивно-механически, она вынула ПМ, который, оказывается, всё это время сжимала внутри своей сумочки, и, в красках ярко вспоминая давнюю стрельбу на пикнике, большим пальцем опустила флажок предохранителя вниз и левой рукой опустила вниз тугую кнопку курка. Раздался сухой щелчок, курок замер в нижнем положении. Вскинув пистолет и удерживая его двумя руками, Анжела навела оружие на сумасшедшего.
Спасший женщину в драповом полупальто молодой человек тоже действовал инстинктивно. Услышав за спиной лязг оружия, он тут же бросился вбок и вниз, стремясь уйти с линии огня. Грохот выстрела оглушил Анжелу. С такого расстояния промазать было невозможно, и она, разумеется, попала. Пуля, угодившая в грудь, отбросила тщедушное тело. Более того, пробив его насквозь, с металлическим звоном влетела в корпус вагона. Сумасшедший же, словно забыв про своего обидчика, упершись взглядом мертвых глаз в девушку, как ни в чем ни бывало, атаковал её.