Проклятые гильдии и другие ложные следы
Шрифт:
— Что ж, — сказал я, — прошло не очень хорошо.
Она зарычала.
— Он ничего не выдал, — я стучал пальцами по колену. — Хотя он проявил себя как хитрый и жуткий, мы не можем арестовать его за это.
Хмуро глядя на ряды фар впереди, она отпустила одной рукой руль и убрала хвост волос за плечо.
— Думаешь, более опытный агент смог бы что-нибудь у него выведать?
— Он умело увиливал от вопросов. Он знает, что делает. Мой старый глава гильдии был таким же.
Она включила сигнал поворота и ждала, пока другой водитель освободит место для
— Почему кажется, что наши действия только добавляют вопросов этому делу?
— Выше нос, напарница, — сказал я как можно веселее, улыбнувшись ей. — Мы в этом с девяти утра. Нам нужен перерыв. И я умираю от голода, — я указал через лобовое стекло на синий грузовик, стоящий у обочины впереди. — Тот фургон «Сувлаки» продает классные куриные шашлычки, если хочешь быстро перекусить.
— Ладно.
Она втиснулась в правую полосу, припарковалась между двумя седанами в паре машин от фургона с едой. Мы выбрались из машины, холодный ветер погнал нас к фургону. Вкусный запах жареной курицы окружал очередь голодных покупателей, и я уже готовился ощутить соус цацики.
Мы встали в очередь, которая тянулась к переулку. В этом был минус работы во время вечернего часа пик. Всюду были толпы.
Я застегнул куртку под горлом.
— Ты досмотрела фильм, когда вернулась домой прошлой ночью?
— Нет, — она пнула камешек на тротуаре, избегая моего взгляда. — Я думала, мы сможем досмотреть его как-нибудь вместе.
Я открыл рот, чтобы позвать ее к себе, но сдержался. Во-первых, она дала понять, что не хотела встречаться со мной — но я не знал, было это связано с работой, переездом или чем-то еще — и приглашение она поняла бы неправильно. Во-вторых, я жил в одной комнате, где можно было сидеть только на кровати, а это точно будет воспринято неправильно. В-третьих — иронично — у меня не было телевизора.
— Было бы весело, — сказал я, слова звучали вяло даже для меня. — Только скажи, когда.
Как люди это делали? Как разбирались с ситуацией с коллегой, подругой, возможным романтическим интересом и человеком, к которому влекло, с которым я хотел сблизиться? Как перейти от одного к другому, не лишившись всех отношений? Это казалось игрой в «Мышиные бега», которую я нашел в «Великом Гримуаре»: правила были сложными, половины фигурок не было, и вся ситуация замерла в хрупком равновесии, которое вело к неизбежной ловушке.
Я почти всю жизнь прожил или как приемный ребенок, изгой-беглец, или как изгой-мошенник-мифик, и мои отношения были короткими, в них было больше романтики, чем отношений. Обычно были встречи, флирт, Нетфликс и прогулки, но все рушилось, когда звучали слова «эксклюзивный» и «парень».
Я еще не пытался встречаться с коллегой или другом. Эти воды были неизвестными, и не помогало то, что Линна была то горячей, то холодной со мной, могла бы сниматься в клипе Кэти Перри.
Она краснела, когда я заигрывал с ней, шутила и спорила со мной, любила проводить время вместе, пялилась, когда я снимал одежду при ней. О, и когда я был под влиянием эмпата, она дала мне целовать ее дольше, чем было
Но она редко делилась личным, не начинала беседы так часто, как я, и ясно дала понять, что не хотела встречаться со мной по неизвестным причинам. Кроме нескольких упоминаний отца, я ничего не знал о ее семье.
— Что ты считаешь?
Я взглянул на Линну и понял, что загибал на пальцах пункты списка ее поведения со мной.
— Эм, количество «Звезд Смерти» в «Звездных войнах», — соврал я.
Она не успела раскритиковать мои навыки счета, погода спасла меня. Порыв ветра ударил по улице, принес волну опавших листьев и бумажного мусора. Я закрыл рукой лицо и отпрянул в переулок.
Синий свет засиял вокруг моей руки, ветер утих, и я опустил ладонь.
— Ты видела этот свет?
Линна не ответила, и я выглянул на улицу, гадая, не пыталась ли машина полиции втиснуться в поток машин. Но я видел только красные фары.
Я опустился на пятки и скривился.
— Очередь почти не движется. Может, стоит…
— Кит.
Я посмотрел на нее, растерявшись из-за ее резкого тона.
— Что?
— Я не могу пошевелиться.
Я растерялся сильнее.
— Что?
— Не могу двигаться! — ее руки странно дрожали. — Заклинание!
Я мгновение смотрел, а потом понял.
— Ветер… свет… это было заклинание?
Я огляделся, искал на освещенном тротуаре и в темном переулке, но всюду были люди, и мифика найти было невозможно.
— Уходим отсюда, — быстро сказал я, обвил рукой ее плечи. Если она не могла двигаться, я унесу ее. Но когда я потянул, она осталась на месте, как каменная статуя.
Я тянул изо всех сил, но она не сдвинулась ни на дюйм. Мои дикие движения испугали людей вокруг нас, и они стали нервно отходить.
Тихий звук боли вырвался из нее. Я потянул снова.
— Не сработает, — выдавила она, едва могла шевелить ртом. — Нужно…
Вопли толпы перебили ее:
— Что происходит?
— Это упадет?
— Эй, вы двое, с дороги!
Громкие слова отвлекли меня от попытки сдвинуть Линну. Я повернулся и понял, что мы одни с Линной стояли на входе в переулок. Все отодвинулись, но они не переживали из-за нашего с Линной поведения. Они смотрели со страхом на что-то над моей головой.
Я поднял голову.
В шести футах над головой меж двух старых зданий тянулась линия электропередач — и она дико искрилась на концах. Белые искры плясали по проводу, и я смотрел в ужасе, огонь побежал по линии электропередач, взрываясь искрами.
— Уходите!
Все из очереди кричали нам — но Линну приковало к месту заклинание.
— Моя сумка! — прошипела она. — Красная пирамида.
Ее сумка застряла под ее локтем. Я открыл ее и порылся внутри. Деревянный кубик Рубика, оглушающие шарики, солнцезащитные очки, шарф, блокнот, ручки, пачка салфеток. Я рылся глубже, искры сыпались на нас, линия громко трещала. Каждую вспышку сопровождал гул, который сотрясал меня.