Проклятые коты, острые мечи и жестокая магия
Шрифт:
— Что это значит, Джеральд? — в голосе Зарэка послышались колючие нотки, — Ты говорил, это точно здесь. Возможно ты ошибся залом? Поторопись и вспоминай, где был Зверь, — широкими шагами он подошёл к своему советнику и грубо всучил ему кристалл с картой. Честно говоря, сутки бесконечных тяжёлых боёв без сна и отдыха кого угодно сделают раздражительным. Особенно, когда на кону стоит так много.
Вертя кристалл в руках, Джеральд был белее мела. Ворох мыслей и самых диких версий буквально взорвался у него в голове. Он чувствовал, как у него онемел язык. Однако в одном он был уверен.
— Это то самое
— Что ты сказал?! — Зарэк, казалось, мог прожечь в своём советнике дыру, настолько пристально он буравил его взглядом.
— Это… Эт-т-т-то то сам-м-мое место, — заикаясь повторил Джеральд. Он хорошо знал своего босса, поэтому даже подумать боялся, что сейчас произойдёт. Ведь Зверь кажется…
С расширенными глазами Зарэк бросился в центр платформы. Он давно заметил пепел на полу, гарь, обожженные статуи и ещё один расплавленный и поэтому нерабочий портал. Приложив руку к камню, он ощутил едва уловимые остатки жара. Огонь, сотворивший это, бушевал здесь недавно. Если зверь и правда был на этой платформе, всё это могло означать лишь одно: кто-то ещё знал, как поглощать их силу. Этот кто-то вероломно проник сюда и…
— Не-е-е-е-е-е-ет! — хриплый крик Зарэка разнёсся под каменными сводами, будто рёв доисторического чудища, — Не-е-е-е-ет! Я не верю! Не верю! Он должен был быть тут! Должен! Кто это сделал?! Кто его украл?! — он перевёл испещрённый кровавыми прожилками взгляд на Джеральда. В глазах Главы Ордена вспыхнул гнев. Неважно насколько он оправдан. Нужен был кто-то, на кого этот гнев снизойдёт.
— Я не… — Джеральд хотел что-то пролепетать, но его тут же грубо перебили.
— Зарэк в мгновение ока оказался рядом с ним и влепил ему затрещину. С силой двух мудрецов внутри, пусть и не полностью подконтрольной, он легким движением кисти выбил Джеральду парочку зубов. Несчастный советник, несмотря на всю невероятную защиту своих доспехов, отлетел назад, будто тряпичная кукла.
— Ты говорил здесь был ещё кто-то. Ты говорил, он не опасен, ничего не знает и вообще уже мёртв! Но что это по-твоему?! — Зарэк ткнул Джеральда носом в толстый слой пепла на полу, — Что это такое? А? Отвечай мне! — оглушительно орал он.
— Я не думал… — советник не успел договорить. Его снова перебили.
— Не думал? А надо было думать! На кой ляд тебе все эти артефакты и чудо-доспехи с усилением, если ты не можешь обезвредить единственного наёмника со снаряжением типа "бомж"? Если б ты не думал лишь о спасении своей жирной жопы, если бы убил его… Если бы ты сделал хоть что-то, возможно я уже стал бы Богом на земле! А теперь из-за тебя… — Зарэк до крови стиснул зубы. Ещё раз пнув лежачего, он бросил его и начал нервно мерять шагами пол. Чертой его характера было то, что он легко переходил от благосклонности к недовольству. Взрывное поведение часто ужасало его подчинённых. Так произошло и сейчас. Все вокруг боялись даже шелохнуться, чтобы не навлечь на себя его немилость.
— Чего встали?! Обыскать всё подземелье, все похожие залы! Всё обыскать! — истошно заорал он паладинам, заставляя их в страхе разбежаться на поиски.
Глава 20:
Лишь спустя неделю бесплодных поисков Зарэк смог смириться с тем, что никакого третьего мудреца тут нет. Ценой огромных потерь, толпа паладинов, словно муравьи, прочесала каждый закоулок близлежащих подземелий. Они нашли немало артефактов и несколько громадных кристаллов, которые они достали из големов-клещей. Нашли они и Теплицу. Количество трав, которое здесь росло, могло сравниться с нормой всей Мятны… за пару дней. Зарэк даже не обратил на всё это внимания. А вот увидев перерытый стол Мудреца, он снова впал в неистовство. Ему почему-то показалось, что здесь точно лежало что-то очень ценное. То, что было бы полезно даже ему, Зарэку.
В течение этого в общем-то провального по всем статьям похода, Джеральд из горячо любимого "почти сына" превратился в "недоумка, виноватого в каждой неудаче". Он стоически терпел эту чёрную полосу, размышляя, как снова развернуть настроение Главы в свою сторону. Пережить это мрачное время ему помогал Валик, на котором он время от времени отыгрывался, восстанавливая своё внутренне равновесие.
Во время восьмого дня безрезультатных поисков, когда миссия начала сворачиваться, он подошёл к злющему, как чёрт Зарэку с новой идеей.
— Господин…
— Что?! — рявкнул, не глядя на него, Глава паладинов, зверски расправляясь с очередным големом-пауком.
— У меня есть идея, которая возможно вам поможет, — мерно, словно змея увещевал Джеральд. Зарэк ничего не сказал, но всё же повернулся к своему впавшему в немилость советнику.
— Я думаю так: если силы Мудреца похитил тот, о ком я думаю, мы могли бы легко поймать его, — ощерился острыми клыками Джеральд, — Ведь я знаю, где живёт его семья, — глаза советника светились злобным светом.
Несколькими днями ранее в окрестностях катакомб.
Неприметный портал, спрятанный в небольшой полузаваленной пещере, осветился яркой вспышкой. Голый котолюд возник прямо из воздуха в метре над землёй. Кажется, за годы застоя устройство слегка разбалансировалось. Плюхнувшись на камни с высоты, он отпустил парочку проклятий, после чего быстро осмотрелся и стал выбираться на свет Божий.
На дворе было утро. Сень древних деревьев, раскинувшаяся на склоне, пропускала рассеянный свет. Горные травы благоухали в воздухе, а свежий ветер прояснял голову. После нескольких дней затхлости и нервного напряжения, испытанного в подземелье, Андрею показалось, будто каждая частичка его тела поёт. Да и состояние здоровья пошло в гору.
— Не радуйся слишком сильно. Ты не излечился, просто твоя кожа удачно срегенерировала. Внутри всё так же плохо, как и раньше. Если не найдёшь второго Мудреца, проклятье возьмёт верх, и тебя разъест изнутри, — стоило подумать о чём-то хорошем, треклятая птица возникла на соседнем дереве.
— Умеешь ты успокоить, — буркнул в ответ Андрей. Он уже привык, что от ворона не скрыться, и к тому, что тот появлялся непонятно откуда и когда.
— А тебе и не надо успокаиваться. Ты должен действовать! Судьба всего мира на кону, если ты не забыл! — гневная речь птицы напоминала хриплую ругань сварливого старика.