Проклятые огнем
Шрифт:
– И дар действительно есть… Подними его, Винтар.
Ледяной маг вцепился длинными пальцами в ворот камзола, легко дернул Сьера вверх, так что тот волей-неволей встал. Женщина ласково улыбнулась, медленно провела кончиками пальцев по щеке Адельмара, а потом… закрыла ему губы своими.
Тот от неожиданности дернулся назад, но проклятый колдун продолжал удерживать его за шкирку, как нашкодившего котенка.
Наконец Аурунд мягко отстранилась от юноши и вновь улыбнулась:
– Ничего не хочешь мне сказать?..
У
Женщина наигранно вздохнула:
– Действительно, дар, а не талант… Жаль, очень жаль. Ничего, я скоро пойму, в чем он проявляется, и мы с тобой пообщаемся поближе… Убери его, Винтар.
Ледяной маг отпустил воротник пленника и оттолкнул его в сторону, скомандовав замершим у входа ландскнехтам в разноцветных одеждах:
– Уведите туда, где был.
– Там… травник… – осторожно уточнил один из солдат.
– Можете не выгонять. Захочет, пусть остается, – брезгливо отмахнулся мужчина, легким взмахом руки убирая ножные оковы.
Когда за пленником захлопнулась дверь, колдун повернулся к Аурунд. Та уже вернулась к трону, опустилась в него и откинулась на спинку, запрокинув голову.
– Зря ты его целовала. – Винтар изо всех сил старался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно. Получалось с трудом. И даже его собеседница это поняла.
Женщина медленно открыла глаза, сладко, как кошка, потянулась:
– Ревнуешь? – мурлыкнула она.
– Родную сестру?! Не смеши меня! – фыркнул он.
На миг в ее глазах мелькнула тень непонимания, но уже через секунду женщина улыбнулась:
– Ну да, конечно, сестру… Мне надо было узнать, дар у него или талант, – ласково пояснила она.
– По-другому нельзя?! – Винтар и сам не понимал, почему его так это бесило, но остановиться уже не мог.
– А зачем? – А ей, похоже, нравилось выводить его из себя.
Он некоторое время молча смотрел на собеседницу и, так и не придумав достойного ответа, опустил голову и вышел из залы…
Через несколько дней Аурунд нашла брата в одном из многочисленных коридоров замка. Ледяной маг стоял, упершись руками в подоконник, и словно что-то высматривал в сумерках, спускающихся снаружи на город.
– Последние дни ты сам не свой. – Она мягко положила ладонь ему на плечо.
Он даже не обернулся.
– Я… Я просто задумался. – Голос звучал глухо.
– О чем?
Тут мужчина, наконец, оглянулся на нее. На замок спускалась ночь, прикрытые защищающими от саламандр гасильниками факелы давали очень мало света, но разглядеть лица в темноте еще можно было.
– Как тебе объяснить… – Винтар медленно повел рукою перед собой, и над ладонью зависла тонкая инеистая ленточка, уходящая куда-то далеко вперед, наружу,
– Что ты сказал?! – подозрительно прищурилась женщина.
– А еще, знаешь… Я почему-то не могу вспомнить наших детских игр.
– Что?! – В ее голосе зазвучали сердитые нотки, а он словно и не заметил это, тоскливо продолжив:
– Я почему-то никак не могу вспомнить, чтобы мы играли вместе…
– Мы выросли по отдельности. – В голосе ведьмы зазвучали напряженные нотки.
– А еще я никак не могу вспомнить лица нашей матери.
– Посмотри мне в глаза! – резко, даже грубо потребовала она.
– Что? – Удивленный столь внезапной сменой разговора, Винтар Кенниг удивленно оглянулся на женщину, а та… Та вдруг шагнула к нему и впилась ему в губы поцелуем.
Страстным, совершенно не родственным.
Ледяная дорожка плавно осыпалась инеистой капелью…
Несколько долгих, очень долгих ударов сердца, и женщина отступила на шаг от колдуна. Замерла, изучая его долгим скептическим взглядом. Винтар стоял не моргая, уставившись пустым взглядом перед собой.
– Чудесно, – сладко улыбнулась ведьма. – А теперь выкинь из головы весь этот бред о дорогах и детских воспоминаниях. Есть только тот путь, по которому веду я. И выполнять надо любой мой приказ. Понятно?
– Да, госпожа, – чуть слышно прошелестел его голос.
– Вот и замечательно. – Она щелкнула пальцами.
Мужчина вздрогнул всем телом, поднял на нее неожиданно осмысленный взгляд:
– Что случилось?!
Аурунд ласково погладила его по щеке:
– Все в порядке.
– А… Ты что-то говорила о глазах?.. – Он все еще пытался вспомнить хотя бы что-то из предыдущего разговора.
Мягкая улыбка:
– Мне показалось, что они у тебя неправильного цвета. Не голубые…
Разговаривать вчера с ведьмой Мадельгер не стал. В комнате не было ничего опасного, от саламандры надежно защищали нарисованные водой линии пентаграммы, а потому, просунув через линии пентакля ломоть хлеба и не слушая путаные речи девушки, незадачливый ландскнехт отошел подальше от пентаграммы и, подсунув под голову скатанный ковер вместо подушки, лег спать, укрывшись рясой и отвернувшись к стене.
Поутру мужчина проснулся от тихих стонов. Девица разметалась по полу и, не просыпаясь, что – то тихо бормотала под нос. По щекам текли слезы… Наемник зло дернул плечом: его дико раздражал этот плач. Особенно если учесть, что плакала та, что причинила ему уйму неприятностей. И это еще мягко сказано.