Проклятые сны
Шрифт:
Да чтоб ты обосрался, гад проклятый!
Отчаянная попытка представить, как выше обозначенное тело рассыпается в мелкую труху, ни к чему не привела. Мужик стоял, как приклеенный, и никуда деваться не собирался.
И тут я испугалась по-настоящему.
— Добегалась, курва? — Осклабился палач, вздернув меня повыше и заставив судорожно хватануть воздух в рваном вздохе. — Сейчас рядом с ними встанешь! И я тебе покажу, как умею работать кнутом, если ласки не захотела!
Я дернулась и зашипела.
А одновременно с этим произошло две вещи…
—
А браслет на моей руке вдруг шевельнулся, развернувшись маленькой змейкой, которая недвусмысленно раздула «капюшон» и продемонстрировала небольшие клыки в изящной пасти.
Вот только, в отличие от меня, уставившейся с неподдельным изумлением на серебряное чудо, палач не впечатлился.
— Это все, на что ты способна, ведьма? — Расхохотался он, сжав мое горло еще сильнее. — Посмотрим, как ты завизжишь, когда я тебя лично поджарю!
— Стой!
Окрик старика в хламиде потонул в хохоте, но…
Неожиданно вновь стало тихо — неизвестно какой раз за последние полчаса.
Потому что змейка, полыхнув нечеловечески ярким зеленым светом из глаз-бусинок, вдруг зашипела, вопреки всем законам физики вырастая больше, чем на полметра разом. Успев замереть на мгновение, словно примериваясь. И небольшая капля, сорвавшаяся теперь уже с весьма внушительного правого клыка, добавила к сгустившейся атмосфере куда больше, чем возможная ругань или вопли…
Впрочем, они тоже прозвучали.
Ровно через миг.
То самый, что ей понадобился, чтобы молниеносно вонзить серебряные клыки в стиснувшую мою шею мужскую руку, прокусывая ее практически насквозь…
Палач заорал так, что вздрогнули даже парни в колодках, хотя мне и казалось, что один из них без сознания. Моей шее в тот же миг стало легко и свободно, руке — тоже, но змейке это, как оказалось, без разницы — размыкать челюсти она так быстро не собиралась.
Мужик был в ужасе. От былой уверенности и веселости не осталось даже намека — только широко распахнутые от боли и страха глаза и утробный вой, от которого лично у меня уже закладывало уши.
Он обхватил находящуюся в плену моего удивительного браслета руку здоровой и попытался то ли выдернуть, то ли оторвать ее ко всем чертям, но добился только того, что я сделала по инерции два шага вперед от рывка, а змейка еще шире распахнула капюшон и, нет, не зашипела — зарычала. Причем так угрожающе, что даже мне не по себе стало. И клыки увеличились еще на сантиметр, проткнув все-таки несчастную конечность насквозь…
Палач перешел на что-то среднее между ором и скулежом, растеряв хлипкие остатки самообладания. Мне даже жалко его стало — показалось, что он сейчас бухнется на колени и поползет за мной следом, умоляя пощадить. Вот только зачем мне такой «прицеп»? Тем более, что он, кажется, обмочился…
Поэтому, поморщившись, я осторожно протянула правую ладонь к ожившему браслету. Страха не было — почему-то внутри царила уверенность, что мне самой вреда удивительная вещица не причинит.
Но нет, змейка спокойно приняла мои поглаживания по твердой серебристой головке, чуть прикрыв глаза в знак узнавания. Кстати, теперь их цвет не казался мне каким-то потусторонним — обычная яркость изумрудов, завораживающая и необыкновенная, как в ювелирном магазине под специальным освещением.
— Назову тебя Дианой, — тихо проговорила я, уверенная, что меня услышат, несмотря на шум вокруг, — ты такая же смелая и храбрая. А теперь давай отпустим его, а? Брось каку, Диан? А то он сейчас еще и обосрется от страха, не отмоемся от вони потом…
Змейка выпустила руку палача с такой скоростью, что он неловко завалился на спину, едва не перекувыркнувшись по инерции.
— Хорошая девочка, — погладила я ее снова по голове, а потом еще и по изящному капюшону, — спасибо тебе большое. Без тебя я бы точно пропала.
Диана прижалась головкой к моим пальцам в ответной ласке, быстро показала и спрятала язык, как совершенно обычная змейка, а затем уменьшилась в размерах и снова оплела левую руку, изобразив браслет.
Вот только теперь браслет еле заметно дышал. И иногда приоткрывал глаза. И на ощупь был заметно теплее и податливее…
— Хватит, — раздалось совсем рядом, и я быстро обернулась, за миг до этого уловив приближающиеся шаги, — уберите его.
Фраза относилась к стонущему палачу, все еще сидевшему в пяти шагах от меня. И тут же два крепких парня в черно-синей одежде взобрались на помост, подхватили пострадавшего подмышки и уволокли в неизвестном направлении. Его судьба, честно говоря, меня особо не заботила.
Куда больше интересовали намерения стоявшего напротив градоправителя и старика, продолжавшего гипнотизировать меня взглядом странно черных глаз, совсем не подходящих его возрасту и виду. И я не забыла, как он наклонился к градоправителю за секунду до того, как Диана ожила, чтобы защитить меня. И его окрик не забыла…
— Если что, я не виновата, — хмуро буркнула, начиная разговор первая, — он первый начал.
Но, в отличие от подчиненного, градоправитель ругаться не спешил.
— Вы правы, милая леди, — уголок губ дернулся в едва заметной улыбке, — и я приношу свои извинения за неосмотрительные действия своего слуги. Думаю, что вы с лихвой наказали его за это.
Не знаю, что меня поразило больше — неожиданная учтивость или намек на улыбку, но ответить сразу ничего не смогла, понадобилось несколько секунд для того, чтобы справиться с эмоциями.
А мужчина тем временем продолжил:
— Могу ли я узнать, что вас привело в этот город и, в частности, на данное представление?
Он красноречиво обозначил ладонью помост, но и без уточнения вопросы оказались предельно понятными. А так как на первый внятного ответа у меня даже для себя самой не было, решила перейти сразу ко второй части.