Проклятые сокровища
Шрифт:
Дверь в кабинет с тихим шелестом открылась. Наконец-то! Туран чуть подался корпусом вперёд.
– Следующий! – долетел изнутри возглас ректора.
Из кабинета стремительно вышел Пок Вист из 708 группы. Хик Олеж тут же соскочил с дивана и торопливо зашёл в кабинет. Дверь мягко закрылась за его спиной.
Пок Вист крайне недоволен. Эмоции снесли пси-барьер к чёртовой матери и расплескались по приёмной бурным поток. Лицо у Пока такое, будто ему вместо сладкого пирожка подсунули намазанную горчицей четвертушку чёрного хлеба. Не иначе обломали малыша, по-крупному обломали. Но! Туран с тоской
Туран родился в сельской глуши, в небольшой деревеньке с очень выразительным названием Дальнее. И действительно – дальше некуда. До Шоргана, ближайшего захудалого городка с населением около тысячи человек, сотня километров по разбитой дождями и колёсами дороге. Ни синематографа, ни газет, ни фабрик, ни заводов в Дальнем отродясь не было. Каменный храм Великому Создателю на пригорке – единственная на всю округу достопримечательность. И тот построили лет 300 – 400 назад.
До 15 лет Туран понятия не имел, насколько велик и огромен внешний мир; какие нешуточные страсти кипят на улицах больших городов; как далеко шагнула современная наука и техника. Ему не нужно было учить физику, химию, зубрить юриспруденцию, математику, чистить ваксой ботинки и гладить рубашки.
Привычный мир рухнул, когда в 15 лет у него проявились способности эмпата. В один прекрасный день Туран вдруг заметил, что может читать эмоции людей, как раскрытую книгу. Более того: начал чувствовать их, даже если вокруг непроглядная тьма или стена из толстых брёвен. Деревенский священник настоятельно посоветовал родителям отвезти Турана в Шорган и показать властям. Закон Тиллуры строг: под страхом вечной каторги запрещено укрывать подростков со сверхспособностями. Так Туран попал в Раконский университет.
Первые три года Туран провёл как во сне. И днём и ночью мечтал лишь о том, как, наконец, закончит учёбу и вернётся домой. Как скинет идиотские ботинки, сюртук, облачится в привычную рубашку, натянет холщовые штаны и прямо босиком пробежится по зелёному лугу. Но…
На четвёртом курсе он вдруг понял, что никогда не вернётся в родную деревню. Учёба, хорошие манеры, ботинки, галстуки и бальные танцы вышибли из него крестьянскую наивность, простоту и открытость. И кто он теперь? К какому социальному классу его можно отнести? Вопросы далеко не праздные. Учеба закончилась, а ответы на них так и не нашлись.
Неделю назад под звуки духового оркестра торжественно отгремел выпуск 9255 года. Преподаватели вручили молодым мастерам дипломы. Но паспорта и направления на службу ректор выдаёт каждому выпускнику лично у себя в кабинете без лишней помпы. Так что, если разобраться, только здесь и сейчас он действительно закончит Раконский университет.
Без работы, конечно, не оставят. Но… Куда направят? Куда пихнут? А главное, кем? Ответы вот за этой дверью. Самое печальное: самому не понятно, к чему лежит душа, какое такое дело стоит того, чтобы посвятить ему жизнь. В Раконском университете ему дали высшее образование, самое лучшее, самое престижное в Тиллуре образование. Но… все эти семь лет учили всему понемножку и ничему конкретно. С одинаковым успехом он может работать как бухгалтером в зачуханном земстве, чиновником для мелкий поручений
И ещё одно гадкое обстоятельство никак не даёт покоя: почему из двух сотен выпускников ректор вызвал его самым последним? Очень хочется верить, что это всего лишь случайное совпадение. Ведь кто-то должен быть последним. Но почему именно он? Не по списку, не по возрасту, не по успеваемости или родовитости, а всё равно самый последний.
– Следующий!
Туран встрепенулся. Дверь в кабинет вновь раскрыта. Странно? В отличие от хмурого и обиженного на весь свет Пока Виста, Хик Олеж удивлён. Словно ему только что доказали, будто Догет имеет форму чемодана. Сквозь прорехи в его пси-барьере прорывается растерянность. Ну да ладно! Туран сжал кулаки и рывком соскочил с дивана. Чему быть, того не миновать!
В кабинете ректора бывать доводилось не часто. Туран остановился на пороге. У дальней стены всё так же стоит тёмно-коричневый стол, книжные шкафы подпирают потолок, всё та же тяжеленная штора с длинной бахромой и лохматыми кисточками тёмно-жёлтой тучей нависает над окном. Два года прошло, как последний раз довелось переступить порог этого кабинета, а обстановка всё та же.
Господи! Туран поёжился. По спине пробежал неприятный холодок. А вот и тот самый узкий шкафчик с прозрачной дверцей, что стоит чуть правее от кресла ректора.
Конечно, страшен не сам шкафчик, а его содержимое. «Высшая мера» - так в университете прозвали плётку с тремя кожаными полосками, орудие для публичной порки. Ни раз и не два довелось испробовать собственной спиной и ягодицами её вкус на глазах всего университета. Но, слава Создателю, это было давно и не часто.
Мастеру Ерпанову, хозяину кабинета, недавно стукнуло 79 лет. Для человека со сверхспособностями ещё вполне работоспособный возраст. Ректор ростом не вышел, выпирающее брюшко обтягивает строгий сюртук тёмно-зёленого цвета. Всем своим видом ректор показывает подрастающему поколению, как должен выглядеть представитель правящего класса.
Седые волосы мастера Ерпанова аккуратно зачёсаны назад. Ни усов, ни бороды ректор не носит. Зато глаза, Туран невольно отвернулся. У старого воспитателя такой пронзительный взгляд. Когда мастер Ерпанов смотрит на тебя пристально, слегка покачивая головой, то сразу возникает острое желание покаяться в отлынивании от занятий и рассказать, кто на прошлой неделе выбил в туалете окно.
Как и полагается ректору единственного в Тиллуре вуза для молодых людей со сверхспособностями, мастер Ерпанов эмпат. Прочитать что-либо в его эмоциональном фоне невозможно в принципе.
На всякий случай нужно хотя бы попытаться успокоиться и усилить собственный пси-барьер. Туран на миг сосредоточился. Всего то и нужно прикрыть глаза и представить вокруг себя прямоугольную пирамиду… Но… Куда там! Туран через чур шумно выдохнул. Когда в груди, словно кипящая в котле вода, бушуют эмоции нечего и думать о пси-барьере. Дай бог хотя бы сохранить на лице деловое выражение.
Мастер Ерпанов восседает за столом. Руки в чёрных нарукавника лежат на столешнице. В ответ на вежливое приветствие ректор кивнул и сразу перешёл к делу: