Проклятые сокровища

ISBN 978-5-4485-6748-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Главное, не шуметь.

Вода в широком ручье настолько чистая, настолько прозрачная, что кажется, будто перед тобой маленький овражек с песчаными склонами и каменистым дном. Лишь едва-едва заметная рябь на поверхности намекает, что перед тобой ручей, да и цветные камешки на дне неестественно чистые и яркие. Возле продолговатого слоистого

валуна словно маленькая вытянутая тучка висит чёрная рыбина. Полупрозрачные плавники тихо шевелятся. Аппетитная рыбина то и дело открывает круглый беззубый рот. Выпуклые глаза настороженно шарят по сторонам, только она всё равно ничего не видит. Папа учил.

Чалн, мальчик-нишран из рода Дарос, осторожно, словно кошка, подкрался к ручью. Главное, не шуметь.

Папа учил: рыба из-под воды ничего не видит. Можно сколько угодно стоять на берегу, махать руками и корчить рожи. Она не заметит. Но! Стоит хотя бы легонько топнуть ногой или шмыгнуть носом, как она тут же стрелой метнётся в сторону и пропадёт в изгибах ручья и в россыпи камней на его дне.

Чалн склонился над водой. Правая рука сжимает длинную острогу, древко тщательно отполировано куском кремния, три маленьких зубца на самом конце загнуты назад. Сам делал, как папа учил. До рыбины в буквальном смысле рукой подать. Кажется, наклонись и возьми, но нельзя. Прежде, чем рука погрузится в студёную и прозрачную воду хотя бы до локтя, рыба заметит её и уплывёт. Вот почему бить её нужно острогой.

Впрочем, рыбину можно поймать и на удочку. Добротной сетью из прочных ниток было бы ещё легче, но Чалн специально пришёл к ручью с острогой. Он хочет, очень хочет, не просто наловить рыбы, а овладеть острогой.

Чалн осторожно опустился на правое колено. Ему очень, очень хочется стать взрослым. Тогда и только тогда папа будет брать его на охоту. Тогда и только тогда взрослые мужчина рода Дарос будут относиться к нему как к равному. Тогда и только тогда во время еды можно будет сидеть с ними рядом. Но о такой чести нечего и думать, пока он не овладеет острогой, пока не научится бить тюленей и нерп с одного раза. Когда тебе всего десять зим, то рыбалка с острогой в широком ручье с прозрачной водой самая лучшая тренировка. Папа учил.

От возбуждения и страха дрожат руки, кончики пальцев слегка покалывает. Большая аппетитная рыбина в соблазнительной близости. Чал плавно отвёл правую руку назад. Острога с загнутыми шипами уставилась точно в чёрный бок большой рыбины. Если повезёт, будет добрая добыча. Мама непременно обрадуется и погладит по голове.

Выдох и резкий тычок! Острога почти без всплеска проткнула водную гладь.

Ой! Чал едва не свалился в ручей вслед за острогой. Остриё воткнулось в дно ручья, песок и мелкие камешки брызнули в стороны. Три маленьких зубца лишь бессильно толкнули аппетитную рыбину в бок. Такая желанная добыча стрельнула плавниками и пропала, будто растворилась в студёной воде.

Как обидно! Из глаз едва не брызнули слёзы, Чалн шмыгнул носом. Это, это надо же… Опять забыл о водной обманке. Папа учил: целиться нужно не в саму рыбу, а чуть ниже. Тогда и только тогда попадёшь в неё. Но, Чалн тихо вздохнул, ничего не поделаешь. Да смилуется Пресвятая мать, да пошлёт удачу в другой раз. До вечера далеко, ручей длинный, аппетитная рыбина не могла уплыть далеко.

Чалн

осторожно потянул острогу на себя. Пальцы едва не проскользнули по гладкому древку. Главное, не обломать загнутые зубцы, иначе тяжкий труд пяти дней навсегда останется в этом ручье. Песок на дне вспух серым облачком, маленькие цветные камешки рассыпались в сторону, но, Чалн осторожно пошевелил древком туда-сюда, что-то не отпускает острогу.

Придётся рискнуть, Чалн нахмурился. Потянуть чуть-чуть сильнее, пальцы на древке побледнели от напряжения. Ещё чуть-чуть! Песок на дне ручья взорвался большим облаком, из мути вынырнул конец остроги вместе с прямоугольной сумкой на длинном ремне. Загнутые зубцы уцепились за серую ткань.

Что это? Чалн аккуратно вытащил странную находку на берег. Чего только не бывает на белом свете. Некогда прочная ткань истончилась от времени. Чалн потянул ремень на себя. Подобные сумки делают люди, которые живут на той стороне Сантарского моря. Только они могут позволить себе переводить дорогую крепкую ткань на какие-то сумки. Тем более интересно.

Что внутри? Чалн освободил загнутые зубцы и аккуратно отложил острогу в сторону. От любопытства и предвкушения щемит в груди. Чалн перевернул сумку дном вверх. Серый клапан легко распахнулся, на траву серой массой высыпалось содержимое.

Какое разочарование, Чалн шмыгнул носом. Ничего интересного. Какие-то насквозь ржавые железяки и ошмётки ткани. Бумага разбухла от воды и превратилась в серую кашу. Теперь она не годится даже на растопку. А это что? Чалн развернул серый узелок, наружу вывалился гладкий камешек насыщенного чёрного цвета.

Люди странные существа. И зачем они таскают с собой камни? Хотя… Чалн повертел странную находку в руке. Камешек очень даже примечательный. Ухватистый такой, размером с ладонь, треугольной формы. А если так? Чалн чиркнул тупым кончиком по валуну рядом.

О-о-о! Здорово! Чалн радостно улыбнулся. На шершавом валуне осталась чёрная полоска. Странный камешек отличная рисовалка. Это, это… От волнения сердце забилось с утроенной силой. Да такое! Это сколько же можно валунов вокруг стойбища изрисовать.

Жгучее нетерпение крутым кипятком разлилось по груди и защипало коленки. Домой! Домой! Скорей домой, показать чудную находку Чигу и Гоге. Ни у кого из друзей такого нет. Просить будут. Но-о-о… Тяжёлый вздох. Чалн запихнул чудный камешек в карман тёплой меховой куртки, он обещал принести маме хотя бы одну большую рыбину. Взрослые охотники всегда держат данное слово. Всегда. Папа учил. А друзья подождут. Чалн поднялся на ноги.

Та чёрная рыбина не единственная в ручье, должны быть и другие. Главное, не шуметь. Вода в ручье и чистая и прозрачная. А ещё, Чалн двинулся вдоль берега, не забыть о водяной обманке. Папа учил.

Старинная мебель в приёмной комнате ректора Раконского государственного университета поражает роскошью и величием. Диван на гнутых резных ножках очень удобный. Правая рука покоится на широком круглом подлокотнике, а спина утопает в мягкой спинке. Сидеть на старинном диване одно сплошное удовольствие, только, Туран Атиноу, двадцатипятилетний воспитанник университета, невольно поёрзал на месте, упорно кажется, будто из-под чёрной обивки выпирают тонкие, но очень острые гвозди.