Проклятый дом
Шрифт:
– Она мне все уши прожужжала, что поезд приедет раньше, торопила меня, из-за нее мы чуть в аварию не попали, а ты на час позже пожаловала.
Катарина развела руками:
– Сначала вроде поезд шел без опозданий, а под конец начал плестись.
– Слава богу, ты уже здесь. – Таня взяла Катку за руку, и они не спеша двинулись по перрону. – Кат, у нас для тебя сюрприз, или нет, даже не сюрприз, а скорее новость. Опять не то, короче, нам нужна твоя помощь. Мы с Димкой никак не можем принять решение.
– А в чем дело?
–
– Может, рванем туда прямо сейчас? – перебил жену Дмитрий.
Татьяна вопросительно посмотрела на подругу:
– Не знаю, Катка, наверное, устала, давай завтра утром, а?
– Я не устала, – поспешила заверить ее Копейкина. – Хватит интриговать, Пучковы, что у вас стряслось, рассказывайте, куда вы собираетесь меня везти?
– Местечко – прелесть! – заверещала Таня.
– Ага, ты еще скажи – земной рай, – усмехнулся Димка. – Туда сначала надо вложить немало денег и сил, и только потом его можно будет назвать прелестью.
– За копейки продается, постыдись, мы должны спасибо сказать Франклину, такой шанс выпадает раз в жизни!
Супруги начали словесную перепалку. Пока они спорили, Катарина осматривалась по сторонам. В Норвегии она оказалась впервые и, что называется, влюбилась в эту страну с первого взгляда. Вдыхая полной грудью норвежский воздух, Катка вздрогнула, когда крепкая рука Дмитрия легла ей на плечо.
– О чем задумалась?
– А? Что? Дим, ты меня напугал.
– Ха, напугал! Посмотрим, как ты запоешь, когда увидишь наше семейное гнездышко.
– Оно пока не наше, – огрызнулась на мужа Таня, сев на переднее сиденье. – Судя по всему, нам никогда не удастся обзавестись собственным домом. Столько лет деньги копили, себе во всем отказывали, каждую копейку считали! А что теперь? Франклин готов продать особняк за смешную цену, а ты тормозишь процесс. С нашей суммой можно рассчитывать лишь на малюсенький коттеджик, а тут – целый особняк. Трехэтажный!
– Ну не нравится он мне. – Дмитрий хлопнул дверцей и включил зажигание. – Хочешь покупать, о’кей, покупай, но мое мнение ты уже слышала. Во-первых, дом запущен до безобразия, во-вторых, он стоит в лесу, что меня напрягает, а в-третьих…
– А в-третьих, лучше помолчи. – Таня обернулась к заднему сиденью. – Кат, едем в особняк прямо сейчас!
– Вы купили дом?
– Пока еще нет, Димка ставит палки в колеса.
– А кто такой Франклин?
– Граф.
– Кто?!
– Ты не ослышалась: Ричард Джей Франклин – действительно граф. Он постоянно проживает в Цюрихе, а здесь у него есть огромный особняк…
– Который он втюхивает нам, – вставил Димка.
– Не слушай его, Катка, дом классный. Франклин уже вручил нам ключи, так сказать, чтобы мы начинали осваиваться в его апартаментах.
– Кхе-кхе… Апартаментах? – присвистнул Дмитрий. – Ты серьезно?
– Ой, ладно, не придирайся к словам. Ну да, пока что там неуютно,
– Не с умом, а с кучей денег, – не унимался Димка.
Покрутив пальцем у виска, Таня закатила глаза.
– Кат, сейчас мы приедем, и ты должна нам сказать честно, что думаешь о доме, договорились?
– Хорошо, скажу, мне не трудно, – пообещала Копейкина, не предполагая, на что именно она подписывается.
Комната, в которой сейчас находилась Катарина, в былые времена служила библиотекой. Она была выполнена в строгом английском стиле: стены и потолок обшиты темно-коричневыми дубовыми панелями, на окнах висели бордовые гардины, а вдоль двух стен до самого потолка – а до него было почти четыре метра – возвышались стеллажи с книгами. Редкие букинистические издания в кожаных переплетах были предметом гордости хозяев дома – частенько они проводили вечера в библиотеке, сидя в мягких креслах возле камина с книгой в руках.
Но все рано или поздно меняется, претерпела изменения и богатейшая домашняя библиотека. Сначала она лишилась всех книг, потом с окон были сдернуты гардины, свернут пушистый арабский ковер, вынесены диван и кресла. Помещение сразу же осиротело, в нем практически не осталось мебели. И только пустые стеллажи, знававшие лучшие времена, в огромном количестве собирали на своих полках холмики мертвой пыли.
Подойдя к дубовой двери, Катка приложила к ней ухо и прислушалась. В настоящий момент она как никогда остро воспринимала малейшие шорохи: казалось, вместо обычных человеческих ушей у нее появились мини-локаторы.
В коридоре царила тишина, или ей только мерещилось, что за дверью сделалось тихо. Неизвестно. Страх мешал ей делать правильные выводы.
Прикоснувшись к тяжелой бронзовой ручке, Катарина, стиснув зубы, попыталась бесшумно опустить ее вниз. Ручка поддалась, а спина Копейкиной в очередной раз взмокла. Как же не хотелось Катарине толкать дверь вперед – она боялась, очень боялась оказаться в коридоре. Боялась увидеть то, чего потом никогда не сможет забыть.
«Господи, – шелестел ее внутренний голос, – помоги мне! Прошу, Господи, спаси и сохрани!»
Поймав себя на мысли, что она вспоминает о боге лишь в моменты опасности, Катка устыдилась. Нет, ну действительно, почему люди начинают разговаривать с богом, когда им плохо, почему они не делятся с ним своей радостью, счастьем, хорошим настроением?
В висках у нее застучало, левое веко предательски задергалось, а ладонь, сжимавшую дверную ручку, закололо. Медлить больше нельзя, пора вырваться из этого темного плена! А что будет там, за дверью, в коридоре? Страшно подумать! Если вдруг Катке придется бежать, то она должна будет мобилизовать все имеющиеся у нее силы. А бежать скорее всего придется…