Проклятый лес
Шрифт:
— Что за вонь? Мы что, в конюшне? Это будет вам стоит еще триста монет сверху, — старик мало что понимал, но свою выгоду упускать не хотел.
— Сюда, господин Налиш, — подтолкнул лекаря Шлепа. — Больной на земле. Вам же только рукой его надо коснуться, да?
— Несите факел, идиоты, — наконец сообразил лекарь. — Да я с места не сдвинусь, пока не будет света.
И над лекарем возник небольшой светящийся шарик, заливший мое временное пристанище желтоватым светом. Узрев прутья клетки и мохнатую тушу варха, лежащего всего в двух шагах впереди, толстяк взвизгнул и попытался выскочить
Но я-то видел происходящее, а остальные нет. Господин Налиш что-то сипел и пытался ползти к выходу, отталкиваясь руками и ногами. Под ним корчился Шлепа, стараясь не заорать от боли и тараща глаза в мою сторону, а Хря судорожно крутил головой и шарил руками, пытаясь нащупать дверь клетки. Его трясло крупной дрожью.
Неслышно поднявшись, я в два движения добрался по потолку до двери и выскользнул наружу, едва не задев сторожа задней лапой.
— Что это было? — Хря отшатнулся и едва не упав на спину.
Сдавленные ругательства господина Налиха и Шлепы были ему ответом.
— Закрывай, Хря! Где ты там?
После некоторой суматохи и ругани, стражи закрыли замок, а толстый лекарь сбежал, бормоча себе под нос какие-то ругательства.
— Как ты умудрился притащить его в темноте? — восхитился Хря.
— Этому жадному толстяку лишь бы деньги звенели. Готов и мертвецов лечить, — отозвался Шлепа. — И это… Ты как знаешь, а я ухожу. Господин Налиш наверняка донесет на меня. Лучше в лесу счастья попытать, чем на виселице поутру болтаться. Бывай, Хря!
— Эй, погоди. Я тоже здесь не останусь без тебя, — заныл второй. — Может быть не в лес, а по реке уйдем? Или на тот берег…
Дальше я уже не слышал, перебравшись на крышу и уходя все дальше от зверинца. Надо бы найти спокойное место.
Обращение обратно в человека оказалось небыстрым, и я поминутно чувствовал, как становлюсь другим. Тело хоть и менялось, но это было не физическое превращение, а какое-то иное. Как будто поток из Кантра создавал меня вокруг некой основы. Одновременно и опустошал, и наполнял, формируя тело человека вместо мохнатого варха. Когда процесс закончился, я удовлетворенно выдохнул, встал и сделал первые шаги, возвращаясь к привычной походке. Приятное ощущение!
Пока шел, чувствовал, как на правой руке, внутри, около локтевого сгиба, кожу жгло будто огнем. И лишь добравшись до ближайшего света, обнаружил, что там появился серебристый рисунок — как будто расплавленный металл налили на кожу и он погрузился в нее, став единым целым. Изображено было неизвестное мне существо — вероятно, это и был варх — с короткими толстыми рогами, уходящими назад. Пасть оскалена, уши прижаты к массивной продолговатой голове. Мускулистая лапа занесена для удара. Действительно, чем-то напоминает гориллу, но на вид страшнее и гораздо опаснее. Неужели это теперь мое тотемное животное? Даже не верится… И я что-то не припомню рогов.
Добыть одежду оказалось плевым делом — я стянул ее с одной из веревок, где она сушилась после вечерней стирки. Немного измазавшись в грязи, я соорудил себе костыль, обмотки на ноги и захромал к трактиру, который приметил с крыши по вывеске
Глава 11
— Эй ты, шваль, — не слишком учтиво обратился ко мне хриплый голос, и вдобавок мне едва не наподдали ногой, но я уже проснулся и успел сунуть навстречу удару какую-то деревяшку. Она встретилась с голенью и мужик взвыл от боли и неожиданности. Продрав глаза, я смог рассмотреть грубияна. Это оказался щербатый нищий, заросший грязными, нечесаными волосами, в рваном тряпье и босой. Ноги его были по колено в дорожной грязи, а сам он опирался на какую-то трость. Настоящую, кстати, просто старую. За его спиной терлось еще трое оборванцев разной степени свежести. Один пьяный в хлам, другой с язвой в пол лица, замотанной грязными бинтами, а третий молодой, с виду здоровый, но какой-то весь скособоченный.
— Чего надо? — я подтянул свой костыль поближе, но вставать не стал. Этот сброд доверия не внушал, но и опасности я не видел. А еще я хорошо помнил слова старой Гедеж, о том, что к графу Мато стекается всякое отребье. Увиденные мною люди полностью подтверждали эту информацию. Даже замеченные мною женщины в этом месте несли на себе печать порочности. Ну, или отчаяния, это уж как повезет.
— Ты ночью приперся что ли? Почему я вчера тебя не видел? — прекратив тереть ногу спросил щербатый.
— Угу, — кивнул я. — Недавно здесь.
— Хорошо. Будешь мне каждый вечер семь монет отдавать. К ратуше лучше не суйся, там артель Фофана площадь и окрестности держит. Он с тебя все пятнадцать захочет. Понял?
— У ратуши Фофан, — понятливо согласился я. — А ты кто такой?
— А я Ухо. Здесь, у складов, бараков и южных ворот главный. Понял?
— Все ясно. Южные ворота это вон те, что ли? — махнул я рукой в сторону каменного сооружения, возвышающегося над другими постройками.
— Они, — кивнул Ухо и покосился на мой костыль. — Про монеты понял? А то смотри, отделаем тебя, будешь на обе ноги хромать.
— Далеко отсюда до леса?
— А тебе зачем? Бежишь из Империи что ли?
— Интересуюсь. Так как?
— Неделя по степи, если на костылях ковылять. А на коне и за день можно добраться. Только там патрули, егеря и…, — тут он замялся. — Всякое другое.
Интересно. Похоже, обратно в лес мне действительно дороги нет. Слишком большие сложности будут, если меня поймают и станут задавать ненужные вопросы.
— Иди делом займись, а то к вечеру не успеешь деньги собрать. Понял?
Я покивал для виду, но особого значения его словам не предал. К вечеру мне хотелось бы находиться уже далеко отсюда.
— А почему такая суматоха в городе?
— Из зверинца варх сбежал, вот все и волнуются, — пояснил Ухо. — Ночью исчез из запертой клетки.
Его товарищ осенил себя каким-то защитным символом и боязливо оглянулся.
— Что за зверь такой?
— Диковинка из лесов Эруаны. Граф Мато его где-то купил по случаю. Страхолюдина еще та, мохнатый, злобный, как два быка размером, зубищи во! — и Ухо показал пальцами клыки чудовища и даже я удивился.