Проклятый лес
Шрифт:
— Я вырву ваши…, — сквозь зубы выплюнул он, но я опередил его угрозы.
— Отправляйся обратно в гробницу, — напутствовал я его, подтверждая команду волей.
И чата-кан с воплем ярости поднялся на ноги и зашагал на встречу с леденящим пламенем. Он сопротивлялся как мог, но шел молча, сжав кулаки, и я уже подумал было, что моя задумка не пройдет.
— Поговорим, — прохрипел он перед самым проломом.
— Вечность в леденящем пламени это совсем не то, что вечность в тихой гробнице, верно? Возвращайся, Финик, хорошо, что ты передумал.
— Юм, — сообщил мне чата-кан. —
Глава 31
К вечеру этого же дня, когда мы миновали большую часть Долины Теней, разразилась страшнейшая буря. Сухая, без дождя, она состояла только из ветра и поднятого им мусора. Деревья гнулись к земле, с них срывало листья, сухая земля крутилась в вихрях. На открытом месте, где нас застал ураган, песок и мелкие камешки едва ли не счищали кожу с мяса.
— Укроемся в пещере, — указал Эйх на темный провал под большими камнями, рядом с мутным чахлым ручьем. Как по мне, так это скорее нора под скалой, но выбирать не приходилось.
Но неожиданно заупрямился Юм. До этого он шагал следом за нами, не отставая больше, чем ему было разрешалось. А сейчас он остановился и как-то нахохлился. Потом крутанулся на месте и заорал, перекрывая шум бури.
— Узнаешь меня, Пеку? Аа? Смог ты удержать меня, проклятый изгой?
Ветер взвыл сильнее и из клочьев пылевых вихрей сплелась огромная фигура.
Широкоплечий великан, человекоподобный по своему образу, но вместо головы из шеи вверх уходил изгибающийся смерч, чем почти полностью стирал сходство с гуманоидом.
Пылевик неуверенно выступил вперед, как будто пытаясь найти, кто звал его.
— Я здесь, Пеку! — надрывался Юм. — Вне твоей власти, жалкий тупой безумец.
Дальше пошли оскорбления. Юм бесновался, осыпая пылевого гиганта злыми словами и жестами, а тот словно в недоумении озирался, выискивая того, кто дерзит ему. Но не находил, и от этого ветер зверел все сильнее.
— Сюда! — хлестанул я подчиненного ментальной командой. Тот не сводя глаз с пылевика, стал отступать к пещере. А затем, прежде чем я успел что-то предпринять, создал что-то похожее на светящееся веретено и отправил его в полет. Плетение подхватилось потоками воздуха и заметалось над головой Юма. А он сам, подчиняясь моей команде, отходил, но все больше насыщал мадьей свое создание. Откуда он ее черпал я не смог понять, но зато хорошо видел, как его проделки все больше злят гиганта.
Теперь уже и пылевик обратил на него внимания. Светящееся веретено порхало по воздуху как ласточка, наматывало на себя суть шторма, его волокна и связующие нити.
Взревев гулким воем, великан шагнул вперед и обрушил на Юма титаническую палицу, мгновенно появившуюся в его лапах. Исполинское орудие шарахнуло по земле, лишь немного не достав отскочившего человека.
Юм счастливо захохотал, а его веретено взмыв вверх и спикировало куда-то за спину пылевику. Мгновение, и оно вышло из груди, оставляя за собой шлейф из ярких волокон. Отверстие, оставленное плетением мага, породило отверстие, которое стало стремительно расползаться вширь. Пылевик попытался закрыть рану, но не преуспел, и через несколько секунд она разрослась
— Запомни этот день, Пека! — проорал Юм почти на пороге пещеры. — Я вернусь к тебе, чтобы расквитаться!
Не уверен, что пылевик слышал и понял все, что кричал наш пленник, но на свое имя он реагировал. Вернее, реагировала вся буря целиком. По ней как будто проходили спазмы, заставляя трещать и валиться деревья и взлетать вверх небольшие камни.
— Внутрь, живо! — резко дернул его за руку Кайел, затаскивая в нору. Юм не удержался на ногах и рухнул на землю. Эйх немедленно завесил вход плащом, отгораживаюсь от ярости воющего ветра.
— Эй, — Монг потыкал лежащего носком ноги, но тот не подавал признаков жизни.
— Чата-кан выжал себя досуха. Использовал всю мадью, до которой смог дотянуться. В свое плетение он вложил частичку себя и, может быть, смог ускользнуть.
— Что это за магия?
— Не знаю, — Кайел пожал плечами. — Может быть, Аспект Воли или Аспект Стихии. Такие знание и суть используемых материй мне не знакомы.
— Получается, что мы не справились с силой Юма?
— Не знаю. Веретено это якорь, а как он будет работать, знает только его хозяин. Эйх, приведи нашего приятеля в чувство.
Шади кивнул и присел на корточки около головы Юма. Сначала нажал пальцами на шею, потом на висок, что-то пробормотал. Шади призвал мелкого заар-га — духа боли и сейчас тот вцепился в тело, терзая его. Когда-то во снах я видел, как один из подручных шамана Михела контактирует с подобной сущностью. Заар-га своенравные и свободолюбивые духи, чтобы удержать их требовалась изрядное умение. У Эйха это получалось очень непринужденно.
— Он жив, но как бы не здесь. В Кантре, если можно так сказать. Лучше подождать, чем торопить события.
Кайел согласно кивнул.
— Он стал гораздо слабее после вчерашнего. Его джарх или поврежден, или распался на части. Возможно, вместе с тем плетением вырвалась не вся сущность древнего. Сейчас он больше похож на Финика, одержимого чужой волей, чем на чуждое этому миру существо, коим был чата-кан.
— Согласен, — кивнул я, присматриваясь к току энергий вокруг Юма.
Ожерелье Ульгр, дар старейшин Диких, давало возможность разглядеть всю структуру силы одержимого, но далеко не все я в ней понимал. Я видел плетение, зацикленное на тело, наблюдал мадью, которая постепенно восстанавливалась, но не понимал ее источника. Тело Юма само как артефакт, накапливающий магию. Может быть, таково было свойство его джарха, но об этом можно было только догадываться. У того же Кайела все было совсем по-другому.
Пока за нашей импровизированной дверью свирепствовал ураган, я закрыл глаза, чтобы передохнуть. Но не тут-то было — на меня немедленно накатило видение.
Я понимал, что все еще нахожусь в пещере, но мысленно перенесся к тем предгорьям, куда мы держали путь. Вообще, такие образы посещали меня каждую ночь, как бы подгоняя вперед, но сейчас было что-то другое. Смутная тревога и напряжение сковало поляну, где я находился. Казалось, сам воздух сгустился так, что стал походить на сироп, который зачем-то надо вдыхать.