Проклятый меч
Шрифт:
Она всегда старалась не отставать от меня и пила так же, как и я, но я слишком искушен в подобных делах, чтобы уступить какой-то женщине. Даже если этой женщиной была Катерина Дольфин — отпрыск одного из самых знатных аристократических родов Венеции. Если бы ее отец знал, что она связалась с простолюдином Джулиани — простым торговцем без гроша в кармане, — то в лучшем случае выгнал бы меня кнутом из Серениссимы, а в худшем — приказал убить в какой-нибудь темной аллее, а тело выбросить в лагуну. И тем не менее я не мог противиться этому волнующему чувству и отдавался ему со всей страстью, на какую только был способен. Катерина Дольфин была настоящей красавицей — черные волосы, карие глаза и редкого изящества фигура, прелести которой не могли
— О, оставь эти шуточки, Николо!
Эти слова разозлили меня. Мое полное имя, а не просто Ник, она обычно использовала только когда была чем-то сильно расстроена. Я молча смотрел на нее, пока она не продолжила:
— Когда обедаешь со мной, заказывай что-нибудь повкуснее этого дешевого рейнского вина, от которого ты без ума. Может, именно оно и подействовало на меня. Если, конечно, не вонючая рыба. Одному Богу известно, чем они там питаются в этой грязной лагуне.
Я громко расхохотался.
— Не нужно быть Господом Богом, чтобы знать, какую дрянь ткацкие фабрики нашей республики спускают в воду лагуны, где кормятся ленивые рыбаки.
При этой мысли глаза Катерины сузились, а тонкая рука прикрыла рот. Она еще больше побледнела, а в глазах появилась мольба. Я подумал, не ждет ли она, что я сделаю ей предложение, и собирался уже сделать это, но вдруг вспомнил ураганный брак своих родителей и промолчал, хотя и был неравнодушен к Катерине. Тогда я не мог связывать себя подобными обязательствами, а потом благоприятный момент был утрачен. Вместо этого я предложил ей совсем другое, касающееся моей торговой авантюры. Она разочарованно хмыкнула:
— Если ты думаешь, что я могу распорядиться хотя бы малой частью отцовских денег, то, вероятно, просто сошел с ума. Если бы он не учитывал каждый грош, то никогда не стал бы богатым. — Она перевернулась на живот, демонстрируя моему восхищенному взору точеную спину и округлые соблазнительные ягодицы. — Обратись к Паскуале — он достаточно безумен, чтобы рискнуть своими деньгами ради твоего предприятия.
Я с трудом оторвал взгляд от ее божественного зада.
— Паскуале? Вальер с рыбьим лицом?
Честно говоря, я и не вспомнил про Вальера. Этот человек с выпученными глазами и тонким подбородком даже не всплыл в моей памяти, но чем больше я думал о нем сейчас, тем привлекательней казалась мне эта идея. Паскуале крутился в той же компании, что и я, и хотя нас нельзя было назвать настоящими друзьями, мы часто обменивались шутками за бутылью хорошего вина. Более того, как и Катерина, он принадлежал к знатному аристократическому сословию, а значит, был всегда при деньгах. И к тому же достаточно тщеславен, чтобы попасться на мою лесть. Я очарую его заманчивыми обещаниями примерно так же, как сделал это с вдовой Верчелли. Правда, в отличие от вдовы он не будет претендовать на общую постель со мной. Тем более что эту постель я навсегда зарезервировал для своей красотки Кэт. С этой мыслью, снова вернувшей меня на грешную землю, я нежно провел пальцами по чувствительной спине Катерины, чуть задержался на ее очаровательной заднице и пошел дальше.
Если бы я мог тогда предсказать свое будущее, то не оставил бы открытым вопрос о нашей женитьбе. Но я и понятия не имел, что мое время подходило к концу. Не знал, что увижу ее еще только раз, а потом между нами встанет убийство. В тот момент мне казалось, что впереди у нас много времени, чтобы решить эти вопросы. И пока у меня было это время, я наслаждался им так, как только может наслаждаться мужчина в моем положении. Я не желал признавать, что избегаю женитьбы только потому, что боюсь разрушить свое счастье, как это сделал когда-то мой
— Ты слышал, что поговаривают о предстоящих выборах? Будто бы дож Ренье Зено даже в мыслях не согласен уходить в отставку?
Паскуале Вальер возмущался даже тем фактом, что подобная идея может обсуждаться в обществе. Он выпил несколько глотков прекрасного вина «Каскон», которое я принес ему, потратив на это свои последние монеты в отчаянной попытке заполучить недостающие несколько тысяч, чтобы завершить подготовку к торговой операции. Его выпученные глаза еще больше стали походить на рыбьи при одной только мысли о таком кощунственном нарушении давней традиции. Все эти старые аристократические семьи цепко держались за те права и привилегии, которые служили их интересам. Лично я давно уже знал, что любые выборы герцогов так или иначе заканчиваются в пользу старых родов. С каких это пор какой-то Джулиани имел избирательные права, дабы выбирать себе правителей города? Но сейчас мне требовалось во что бы то ни стало поддержать Вальера, чтобы добиться от него денег.
— Возмутительно, — пробормотал я.
Меня почти не удивило, что он так охотно откликнулся на мое предложение. Мое жилище не отличалось особой изысканностью и к тому же находилось неподалеку от канала, откуда доносился неприятный запах гнили. Может, все дело в том, что рядом пролегал живописный канал Ка-да Моста? Я и сам часто пользовался им, чтобы поскорее добраться до своего скромного жилища. Этот канал выглядел неплохо даже по сравнению с Большим каналом, а моя квартира находилась, увы, в самой грязной и илистой его части, что даже сравнить нельзя с более достойными городскими кварталами. Я молил Бога, чтобы интерьер моего жилища показался Вальеру образцом скромной простоты, а не ужасающей реальности, больше похожей на унизительную нищету.
Однако мне не стоило беспокоиться. Пока в руках Вальера была чаша с вином, он полностью игнорировал обшарпанные стены и изрядно потрепанную мебель. Мне оставалось лишь своевременно наполнять его высокую кружку да внимательно слушать рассуждения о политике, которая мало меня интересовала, если, конечно, не касалась бизнеса. С прошлого года, когда греки вернули себе власть над Константинополем, влияние Венеции в этом регионе перешло к нашему старому врагу Генуе. Прежний титул нашего дожа, которого часто называли господином четверти или получетверти Римской империи, неожиданно превратился в пустой звук. Это звание было завоевано почти шестьдесят лет назад, когда старый и почти совсем ослепший дож Дандоло направил руководителей Четвертого крестового похода на захват Константинополя, изменив тем самым их продвижение на Восток, к Гробу Господню. К тому времени они задолжали республике много денег и вынуждены были подчиниться его приказу. Посадив на трон Византии свою марионетку, Дандоло собрал богатый урожай с недавно образованной Латинской империи, включая и этот громкий титул. Но сейчас он снова его утратил, и многие люди, очевидно, обвиняли нынешнего дожа в несоответствии своему высокому положению. К их числу, судя по всему, принадлежал и бывший губернатор Константинополя Доменико Лазари. Между тем Вальер продолжал разглагольствовать на сей счет:
— Надлежащим образом избранный дож остается на своем посту до конца жизни или пока сам не решит уйти в отставку. Разве можно себе представить, что его нужно насильно вынудить к этому? — Он влил в себя еще одну большую порцию хорошего красного вина и по-дружески похлопал меня по плечу. — Ну, что ты думаешь на этот счет, старина Николо? Ты честный парень. Как полагаешь, что мы должны делать?
Покрываясь холодным потом при мысли, что Вальер может опустошить все мои и без того скромные запасы вина еще до того, как я заставлю его расстаться с частью денег, я с грустью уставился в его мутные глаза. Отвечая на его вопрос, я вдруг обнаружил, что неожиданно заговорил столь же протяжно.