Проклятый наследник
Шрифт:
Талон принадлежал ей, был ее частью, а она устала чувствовать себя человеком лишь наполовину. Фрейя должна была вернуть брата, и ей придется поторопиться. Принц слишком долго находился на территории волшебной земли, и каждый следующий день мог оказаться для него последним.
Но как же спасти его?
В соглашении между странами говорилось, что люди не допускаются в Мелидриан, а фейри не должны проникать в Тобрию. Это прежде всего касалось людей его отца. Если отправить на поиски Талона королевских гвардейцев, неминуемо начнется война. Кроме того, Фрейя совсем не хотела объяснять, откуда у нее сведения
Это было очень опасно, но Фрейя не боялась фейри, эльв и смерти: она боялась снова потерять брата. Девушке нужно было скрыться на некоторое время и исчезнуть самой, чтобы отправиться на поиски Талона. И если Фрейя выследит его и вернется домой с законным наследником престола, она станет героиней, а если потерпит неудачу – просто извинится и выйдет замуж за Мелвина де Феличе, как того желали ее родители. А если они погибнут в волшебной стране… Нет, она не хотела даже думать об этом.
Фрейя подняла взгляд от своей кружки, когда Мойра поставила перед ней тарелку с двумя ломтиками хлеба. Они были скудно смазаны тонким слоем масла.
– Почему это должен быть Нихалос?
– Это – обратная сторона магии, – сказала Мойра и подсела к ней. В ее глазах читалось беспокойство и понимание. – Она непредсказуема, и ты никогда не знаешь, что она принесет.
Фрейя уже не в первый раз слышала эту фразу от наставницы. Волшебство не поддавалось научным объяснениям. Магия была жизнью. Магия была верой. Ее нельзя было проверить ни одной математической формулой и нельзя было разложить по полочкам. Магия была свободой.
– Вы когда-нибудь были в магической стране? – задала вопрос Фрейя.
Она никогда не спрашивала Мойру об этом. Нелепо было даже думать о том, что какой-то человек захочет добровольно перелезть через Стену и столкнуться с фейри и эльвами.
– Нет, но один мой друг бывал. – Мойра глотнула чая из своей кружки. – Его звали Гален. Он был талантливым алхимиком и мог делать с помощью магии такие вещи, о которых я могу только мечтать. Гален обладал исключительным талантом, но этого ему было недостаточно. Он хотел поехать в волшебную страну и узнать о магии еще больше. Мы отговаривали друга, но он все же ушел.
– Он вернулся?
Мойра взяла ломтик хлеба и начала жевать его. Ее зубы не были гнилыми, как у многих других жителей пятого кольца, но имели желтоватый оттенок.
– Я больше не видела его с тех пор, но это ничего не значит. Гален – крепкий парень.
Этот ответ никоим образом не успокоил Фрейю, зато укрепил ее в желании не отдавать Талона фейри. Принцесса оставила чай, который уже почти остыл, и потянулась за своим плащом. Порывшись в карманах, она вытащила мешочек, заполненный золотыми дукатами и серебряными ноблями. Девушка положила монеты на стол перед Мойрой. Та скосила глаза в сторону денег и выжидательно взглянула на Фрейю.
– Предположим, что человек планирует путешествие в Мелидриан, что бы вы посоветовали ему сделать?
– Я бы посоветовала ему пойти к целителю, потому что он, вероятно, не в своем уме.
Фрейя подтолкнула
– А потом?
Мойра поджала морщинистые губы и заколебалась. Ее нерешительность нельзя было не заметить, и Фрейя знала, что переживала пожилая женщина. Она не хотела отказывать принцессе в представлении настолько хорошо оплачиваемой информации, и в то же время ее долг был защищать ее как ученицу.
– Я пойду в Мелидриан, – решительно произнесла Фрейя. – Вы можете помочь мне выжить и хорошо заработать. Или я погибну за Стеной с этими монетами.
– Это было бы пустой тратой денег.
Фрейя улыбнулась.
– Так помогите мне!
– Я не могу.
– Понятно, – пробормотала Фрейя, протягивая руку к кошельку.
Едва пальцы девушки прикоснулись к бархатистой ткани, как Мойра схватила ее за запястье. Фрейя взглянула на наставницу.
– Я не могу тебе помочь, – повторила Мойра. Она склонила голову, и прядь волос выбилась из ее косы. – Но Бессмертный Хранитель, который сидит в темнице твоего отца, может.
Глава 4 – Зейлан
Зейлан плотнее запахнула плащ, который несколько недель назад ей подарил переводчик из Лимелла. Дождь начался ночью и с тех пор еще не прекращался. Сопровождаемая монотонным стуком капель, она еще до восхода солнца отправилась на Свободную землю. В долгом пути ее одежда промокла насквозь и сейчас влажными лохмотьями липла к ее коже необычного золотисто-коричневого оттенка.
На самом деле Зейлан хотела добраться до Стены и расположения Хранителей еще несколько дней назад, чтобы одной из первых записаться на вербовку. К своему сожалению, эти несколько дней ей пришлось провести в тюрьме Ориллона. Ее поймали, когда она пыталась украсть буханку хлеба. Счастье еще, что ей не приказали отрубить пальцы.
Как она могла так ошибиться и угодить под арест? Девушка торопилась и не заметила, что сын булочницы в тот день не ушел на рынок. Но теперь это было не важно. Она снова свободна, и лес впереди редел под тенью Стены.
Звук голосов смешался со стуком дождевых капель, и Зейлан почувствовала нервную тянущую боль в желудке, которая в этот раз возникла не от голода. Еще один путник, который шагал впереди нее от последней деревни, остановился посреди дороги. Должно быть, парнишке едва исполнилось семнадцать лет – это был минимальный возраст, с которого можно было рассчитывать на вербовку. У него были узкие бедра и, очевидно, ни одной мышцы во всем теле. Руки мальчика были не толще, чем ветви тернового куста. Казалось, малейший порыв ветра может сломать его пополам. Вероятно, к Стене его подтолкнула возможность питаться горячей едой, но теперь он поставил свое решение под сомнение.
У бессмертных стражей, охранявших страну, была лишь одна миссия: они должны были удерживать мир между странами, защищать Соглашение и убивать эльв, фейри и людей, противостоящих существующему порядку. Они каждый день рисковали своими жизнями и давно растеряли человечность. Хранителей называли бессмертными, но на самом деле они не были такими. Но зато они обрели навыки, которые сделали их сильнее, выносливее, устойчивее против превосходящих врагов, совладать с которыми у обычных людей не было ни единого шанса.