Проксима лжи
Шрифт:
— За что-о? — изображает полнейшее непонимание Ольга.
— Ну, хотя бы за то, что я хотела убить тебя? — поясняет Ирина. — Задушить подушкой?
— Конечно, нет, — отвечает Ольга, обнимая подругу за плечи. — Никто не мог бы вытерпеть такое, что перенесла ты, и не захотеть убить того, кто вовлек его в это.
— А… за что-нибудь другое? — не унимается Ирина.
— Ах, ты об этом? — снова смеется Ольга. —
— Просто они у тебя все такие — мимо не пройдешь! — потупив глаза, одними губами улыбается Ирина, теребя узел на поясе Ольгиной шубы. — И даже этот был ничего. Грубоват немного, но я это люблю!
— Маньячка! — смеется Ольга, прижимая Ирину к себе, и шепчет ей на ухо: — А вот мне, Ирка, никто, кроме тебя, не нужен! После смерти мамы ты одна осталась у меня. Ты — единственный человек, кто связывает меня с прошлым, с жизнью, вообще со всем. Я что угодно прощу тебе. Прости и ты меня за все, если можешь.
Ирина молчит, опустив глаза вниз. Потом поднимает взгляд.
— Я прощаю тебя, подруга, — говорит она.
Они долго и глубоко смотрят дуг другу в глаза. И там они видят одну и ту же картину.
— Он у меня. Я все сделала, как мы договаривались. Представляешь, мой сегодня не ночует дома, потому, что возомнил какую-то бредятину о том, что его никчемной жизни что-то угрожает! Откуда ты знала?
— Я не знала. Я предполагала. Любой нормальный человек после двух с половиной покушений на его жизнь не станет ночевать дома.
— Так это — не бред?!
— Конечно, нет. Но остаться вдовой, как мне, тебе не светит. Во время этих покушений на самом деле ему ничего не угрожало. Задача была — напугать, и я добилась своего.
— Ты — страшная женщина!
— Я — умная женщина. Но хватит болтать! Клиент ждет, ха-ха! Поскорее перебирайтесь в спальню.
— Он уже в спальне. Я как будто бы пошла в душ.
— То-то я думаю, почему в трубке вода шумит? Молодец! Пусть он ляжет на спину, тогда пуля застрянет в подушке и кровь не протечет на матрац.
— Считай, что он уже на спине. Я обещала, вернувшись, сделать ему минет.
— Вот козел, меня он
— Я все сделаю. Когда ты заплатишь мне?
— Деньги в его кейсе. Код — 7250. Сразу забери свою долю. Ты в порядке?
— Да, я выпила столько, что мне сейчас, кажется, все пофигу!
— Смотри, не переборщи! Сразу позвони, сообщи контрольную информацию. Ну — ни пуха тебе, подруга!
— Иди ты к черту, подруга!
Алексей ждал ее. Пока Ирина плескалась в ванной, он лежал на спине, вольно раскинув ноги, и лениво рассматривал золотой хронометр у себя на запястье. Неяркий свет ночника искрился на рифленом ободке вокруг циферблата, причудливыми бликами играл на полированном сапфировом стекле. Все-таки Ролекс — часы номер один в мире! Куда там всяким там Патекам и Вашеронам, от которых тащится рафинированный дядюшка! Даром, что стоят вдвое против Ролекса, а выглядят-то, — ну, чисто какая-нибудь Победа или Слава, ей Богу! Вот, здесь понятно — золото, мерило жизненного успеха! Да, черт побери, жизнь удалась! Лавэ — навалом. Баб — еще больше. И кроме них — женщина. Не то, чтобы любимая, но — единственная, которую хочется постоянно, которая не надоедает уже столько лет! И которая любит его, как кошка, несмотря на то, что замужем. Причем — за его собственным сотрудником, что придает всему этому вполне банальному адюльтерчику определенную пикантность. Сейчас она войдет в комнату и — будет его, несмотря на все истерики полоумной жены и ворчание дядьки, который почему-то держит ее сторону. Хрен вам, господа родственнички! Хочу и — буду! А, вот она закончила плескаться! Алексей Куницын перестал любоваться Ролексом и в предвкушении того, что сейчас будет, мечтательно закрыл глаза.
Ирина вошла в комнату. Она посмотрела на Алексея и чему-то неуловимо, Джокондовски улыбнулась. Подошла к окну, приоткрыла форточку, накинув гребешок ограничителя на предпоследний, четвертый зубчик. Скинула пеньюар, зябко повела плечами. Села на край кровати, вздохнула и склонилась над чреслами любовника. Ее волосы густой белокурой волной упали ему на живот. Поэтому того, как голова Алексея разлетелась вдребезги, она не видела.