Прокурор расследует убийство
Шрифт:
— Что ты имеешь в виду?
— Что-то интересное происходит в отеле «Мэдисон».
— Почему ты так думаешь?
— Пичужка нащебетала.
— Хотелось бы побольше узнать об этой пичужке.
— Если тебе так хочется знать, слушай. Некто проинформировал меня, что Карлу Биттнеру — звезде репортажа, выписанному «Блейд» для слежки за тем, как ведется дело, был таинственный телефонный звонок, после которого он помчался в отель с фотоаппаратом.
— Что из того?
— Ладно, пойдем сядем и потолкуем в спокойной обстановке.
Селби повернул
— Ну, а теперь скажи, за что такая немилость?
— Думаю, что ничего не смогу сказать.
— Значит, чтобы что-то узнать, я должна дожидаться завтрашнего вечернего выпуска «Блейд»?
— «Блейд» ничего не опубликует об этом.
— Даже и не думай, они это сделают. Ты ведешь себя как страус, Дуг. Сунул голову в песок и думаешь, что спрятался от всех.
— Извини, Сильвия, — настаивал он. — Но мне просто нечего тебе сказать.
— Почему?
— Во-первых, откуда ты знаешь, что вообще есть нечто, стоящее внимания?
— Не смеши меня, Дуг. Я точно знаю, что есть. Можно отправиться в отель и покопать самостоятельно, если потребуется, однако мне кажется, что…
Она остановилась на половине фразы, но нога раскачивалась все сильнее, амплитуда увеличивалась, и казалось, что девушка изо всех сил пинает воздух.
— Я очень хотел бы поделиться с тобой всем, Сильвия, но у тебя своя работа, а у меня своя. Ты представляешь интересы газеты и обязана информировать публику. Все, что ты узнаешь, появится на первой полосе. Мне неизбежно приходится это учитывать.
— Мы так поддерживали тебя на выборах. Разве мы не заслужили что-то взамен?
— Конечно, заслужили. Вы получите всю информацию, которую я имею право дать.
— Этим словам грош цена, — горько сказала она. — Редактор поручил мне дело об убийстве. Мы с тобой знакомы много лет. Я встала на твою сторону с того момента, как ты впервые посмотрел на меня своими проклятыми насмешливыми голубыми глазами и улыбнулся. Газета, которую я представляю, помогла тебе стать окружным прокурором. Ну и что мы получаем взамен?
Девушка часто-часто заморгала.
— Сильвия, ну, пожалуйста, не начинай плакать! — умолял прокурор. — Ты не понимаешь моего положения.
Она соскочила со стола.
— Ты так разозлил меня, что я и в самом деле могу зареветь. Не понимаю твоего положения, да? А ты видишь, в какое положение попадает моя газета?
— Полагаю, что понимаю.
— Неправда! Я получаю редакционное задание давать информацию из прокуратуры по делу об убийстве и полностью проваливаю его. Между тем оппозиционная газета привлекает звезду репортажа, и я оказываюсь один на один с опытным волком из ежедневной газеты большого города. Для меня открылась возможность действительно что-то сделать, а я превращаюсь в посмешище для всей пишущей братии. Мне необходимо использовать преимущество, которое у меня имеется. А мое единственное преимущество, как я надеялась, — наша дружба.
— Сильвия, я для тебя сделаю
— Меня тошнит от твоих слов, — объявила она. — Ты прекрасно знаешь, так же как и я, впрочем, что скрываешь нечто важное. Тебе удается все скрыть от меня, потому что я настолько глупа, что доверяю тебе. Но у тебя кишка тонка припрятать сведения от «Блейд», так как они борются против тебя и выступают сами по себе, пользуясь независимыми источниками информации.
— Почему ты считаешь, что они достанут какие-то особенно сенсационные сведения? — спросил он.
— Поклянись, что твой визит в отель «Мэдисон» не связан с одной из версий в этом деле.
— Не могу, — прямо ответил Селби, — так как связь есть.
— Ты там с кем-то встречался?
— Естественно. — С кем?
— Этого я сказать не могу.
— Но почему?
— Не могу, и все.
— Почему?
— Это будет нечестно.
— По отношению к кому?
Селби подумал немного и произнес назидательно:
— По отношению к налогоплательщикам, по отношению к обвинению.
— Все ясно, — воскликнула девушка, — ты кого-то хочешь прикрыть!
— Ну допустим, я скажу тебе, что один человек оказался вовлеченным в дело, хотя он абсолютно не связан с ним. Чисто случайное совпадение обстоятельств. Еще я скажу, что читатель не поверит в его невиновность, если имя этого человека получит огласку. Пользуясь своим официальным положением, я смог получить абсолютно откровенное и полное объяснение. Ты хочешь, чтобы я предал это доверие и рассказал обо всем первому встречному репортеру?
Сильвия нетерпеливо покачала головой:
— Теперь позволь сказать мне. Допустим, в деле появится нечто такое, что неизбежно станет достоянием общественности. Предположим, материал этот появится во враждебном издании завтра вечером, а мы останемся в дураках. В таких обстоятельствах, мне кажется, мудрее будет поделиться информацией со мной, вместо того чтобы придерживать ее.
— Но ты же не хочешь, чтобы я обманул доверие?
— Я думаю, для человека, оказавшего тебе доверие, будет гораздо лучше, если факты в газете будут изложены точно, а не в специально извращенном виде, чтобы принизить тебя.
Селби задумался. Его молчание прервал телефонный звонок. Прокурор поднял трубку и произнес:
— Хэлло.
— Куда ты, к дьяволу, подевался? — задребезжал в трубке голос Рекса Брэндона. — Я непрерывно названивал тебе последние двадцать минут.
— Я заскочил ненадолго в отель «Мэдисон», чтобы посмотреть, как развиваются события.
— Что-нибудь новенькое?
— Ничего такого, что необходимо сейчас обсуждать. Мы поговорим по этому вопросу позже. Что у тебя?
— Говорил по телефону с окулистом в Сан-Франциско. У него длиннющий список пациентов с тем же рецептом или коррекцией — как еще это там называется, — что и у нашего покойника. В списке два священника. Один — преподобный Хиллирд из какой-то церквушки в Сан-Франциско, другой — преподобный Уильям Ларраби из Ривербенда, штат Калифорния.