Прокурор жарит гуся
Шрифт:
— Мой клиент? — переспросил Карр. — Вы имеете в виду миссис Хантер?
— Нет. Того, кто заинтересован в наследстве Гролли.
— Миссис Гролли?! Но она умерла.
— Я имею в виду того, кто ставит весь спектакль. Его зовут Джексон Тил.
На некоторое время в трубке воцарилось молчание.
— Ну так как же? — спросил Селби.
— Прекрасно, — провозгласил Карр, — мы будем. И он повесил трубку.
Глаза Инес засветились радостью.
— О Дуг, я счастлива… Ты знаешь, что сегодня утром Тил подал заявление о предоставлении ему права опеки над личностью и имуществом ребенка Гролли?
Улыбка Селби выглядела чрезвычайно мрачно.
— Если Джексон Тил что-то знает, я выясню это. Идет расследование убийства, и я загляну под каждый камешек.
— Уверена в этом, Дуг.
— Теперь что касается тебя, — продолжал Селби. — Как ты справедливо заметила, у нас официальная встреча. Ты адвокат, представляющий интересы своего клиента, а я юрист, представляющий интересы моего. Случилось так, что моими клиентами являются граждане графства, образующие нашу общину. Или ты доставишь свою миссис Лосстен ко мне в пять часов вечера, или я заявляю во всеуслышание, что она в розыске, а ты скрываешь ее и отказываешься представить прокурору.
— Почему? Почему?
— Ты напрашивалась на это, так получай.
— Но я же сказала, она прячется, чтобы Карр не смог получить показаний.
— Мне нужен и Терри Лосстен, — сказал Селби. Губы Инес дрожали от негодования.
— Дуг, ты крайне упрям и… и глуп!
С этими словами девушка резко повернулась и вышла из кабинета. По ее напряженной спине и поднятым плечам Селби понял, что она плачет.
Глава 12
Карр ввел Джексона Тила в кабинет Селби точно в назначенное время и представил их друг другу в несколько цветистых выражениях. Но где-то в глубине его аристократической вежливости можно было уловить сардонические нотки. Казалось, он понял, что Селби, получив информацию о Тиле, отправился в свободный поиск. Весь вид Карра ясно говорил о том, что его положение с юридической стороны неуязвимо и что Селби будет позволено вести расспросы лишь до определенных границ.
Джексон Тил оказался толстяком. Это была здоровая полнота весельчака и жизнелюба. И если не замечать скрывающегося в глубине глаз напряженного внимания, то казалось, что перед вами прекрасный человек, обладающий крепким здоровьем, хорошим состоянием и при этом большой гурман. Морщинки в уголках глаз указывали на развитое чувство юмора, губы легко и привычно складывались в улыбку. Седеющие волнистые волосы были зачесаны назад, а руки, лишь недавно прошедшие обработку в салоне красоты, наполнили кабинет прокурора тонким ароматом.
— Мы пришли, — начал Карр. — Мой клиент…
Тил поднял руку.
— Достаточно, Карр. Вы мой адвокат, и, если мне потребуется юридическая консультация, я обращусь к вам. Мистер Селби — окружной прокурор. Он вызвал меня потому, что хочет задать несколько вопросов, и… — Тил обратился к Селби, сделав изящное движение кистью руки: — Вот я перед ним. Я здесь, мой мальчик, полностью к вашим услугам. Я расскажу все, что вы пожелаете. У меня нет секретов, совсем нет.
— Но в вашем деле, Тил, есть некоторые детали приватного свойства, которые… —
— Которыми я, ни секунды не сомневаясь, поделюсь с Селби. Мне известны прекрасная репутация и высокие моральные качества мистера Селби; я уверен, что он не обманет моего доверия. Все, что я ему сообщу, будет носить конфиденциальный характер. Прокурор расследует тайну убийства, и, клянусь Святым Георгием, я сделаю все, чтобы помочь ему.
Закончив речь, Тил энергично кивнул в сторону своего адвоката, одновременно послав Селби радостную улыбку.
Прокурор понимал, что все это — заранее поставленная и тщательно отрепетированная мизансцена, которая, скорее всего, родилась в богатой идеями голове Карра и уже заранее задавала беседе определенную направленность. Артистизм, с которым эта сцена была разыграна, не мог не восхитить Селби.
— В чем заключается ваш интерес в деле? — задал он первый вопрос.
— Каком деле?
— Деле Гролли.
— Надеюсь, вы не имеете в виду убийство?
— Нет, всего лишь наследство.
Карр наклонился вперед и вынул сигару изо рта. Тил махнул рукой, призывая адвоката к молчанию.
— Не начинайте рвать на груди рубашку, мой друг, я намерен посвятить мистера Селби во все детали ситуации. Не вижу причин, почему мне не следует так поступить.
— Но, с другой стороны, — торопливо проговорил Карр, — я не вижу причин, почему вам следует поступить таким образом.
— Нет, вы ошибаетесь, — возразил ему Тил. — Селби не задал бы этого вопроса, если бы не полагал, что ответ поможет разрешить тайну убийства.
— Но это не имеет ровным счетом никакого отношения к убийству, — настаивал на своем Карр.
Селби пришлось вмешаться:
— Я весьма восхищен вашим спектаклем, джентльмены, но, возможно, мы сэкономим время, если перейдем сразу к делу.
Они оба взглянули на прокурора, и на какой-то миг теплый огонек исчез из глаз Тила, но тотчас вернулся, и Тил продолжил:
— Вы правы, клянусь Юпитером! Хватит ходить вокруг да около… Вы играете на бегах, Селби?
— Нет.
— В покер?
— Иногда.
— Вы любите выигрывать?
— Разве есть такие, кто не любит?
— Нет, — сказал Тил, — я думаю, желание выигрыша вообще свойственно человеческой натуре, хотя проявляется у всех в разной степени. Ну, а для меня это страсть. Если хотите, я одержим игрой. Я люблю рисковать и хочу выигрывать. Ненавижу проигрыши. Проигрывая, я улыбаюсь, так как понимаю, что это составная часть игры, и знаю — я не брошу играть и смогу выиграть в следующий раз. Я презирал бы себя, если бы хоть на секунду усомнился в том, что смогу возместить потери, удвоив ставку.
— Вот уж во что не следует посвящать окружного прокурора, — вставил Карр.
— Но это правда, а я пришел сюда, чтобы говорить только правду. Я придерживаюсь правила: если кто-то принял твою ставку, карты на стол. Ладно, ляжем на нужный курс, Селби. Я люблю играть и обожаю выигрывать. Я сделал ставку на миссис Гролли. Естественно, я хотел выиграть и постарался застраховаться от всех тех случайностей, которые я был способен себе представить.
— В чем заключалась ваша ставка?
— Я обеспечивал миссис Гролли средствами и согласился помочь ей.