Прокурор
Шрифт:
"Неужели слышал меня?" - мелькнуло в голове.
Когда объявили перерыв и все потянулись в фойе, Измайлова взял за локоть Авдеев.
– Что это с тобой, Захар Петрович? Прямо не узнать тебя. Ты же всегда выступаешь - заслушаться можно, а сегодня...
– Голова что-то разболелась, - растерянно ответил Измайлов.
– Бывает, бывает, - улыбнулся помпрокурора области.
– А я уж подумал, что это у тебя от похвал. Знаешь, кое на кого они действуют отрицательно... Да, забыл тебя спросить: ты чего вчера звонил?
– Узнать, в какой гостинице нас разместили.
– А-а, - протянул Владимир Харитонович.
– Прими мои
Захар Петрович буркнул слова благодарности. Он был рад, что Авдеева отвлекли - очень уж мучил стыд за свое выступление.
Не удалось избежать поздравлений и от других участников конференции. Захар Петрович принимал их рассеянно и неохотно.
Потом лосиноглебский прокурор потащил Измайлова в столовую. За столом было еще двое коллег, и возник горячий спор об автоматизированной системе управления, которую хотели вводить в областных правоохранительных органах. Дело это было новое и всех волновало. Прокурор из Лосиноглебска поддерживал начинание и считал, что надо поскорее ввести его в практику. По его мнению, техника освободит от множества бумажек и отчетов, которые отнимают массу времени.
Сосед по столу, пожилой районный прокурор, поинтересовался, что конкретно представляет собой система.
– Насколько мне известно, - объяснил лосиноглебский прокурор, планируется пять видов выходной информации. Отчетно-статистическая - это вместо форм, которые мы заполняем за каждый отчетный период. Аналитическая...
– А это что?
– спросил третий сосед.
– Вычислительная машина будет сопоставлять статистические показатели и анализировать их. И даже строить прогноз о состоянии преступности. Сюда войдут разные данные не только по нашей линии. Демографические, культурные и так далее... Ну, и еще три вида информации - индивидуальная, следящая и справочная... Например, Степан Герасимович захочет узнать, как идут у вас дела. Нажмет кнопку, и машина выдаст результат: у товарища Петелина, - он лукаво взглянул на районного прокурора, - необоснованно продлен срок расследования по четырем делам...
– А выговоры тоже машина будет выдавать?
– засмеялся Петелин.
– Дойдет, наверное, и до этого, - улыбнулся третий сосед и добавил серьезно: - Все это хорошо. Но не появится ли еще больше отчетов? Раньше только для начальства, теперь и для машин...
До конца перерыва Захар Петрович еще успел зайти в аптеку, которая находилась поблизости. Он принял две таблетки амидопирина, прошелся по скверику возле Дома офицеров. Постепенно улеглась головная боль, напряжение спало, и даже чувство неловкости за неудачное выступление притупилось.
Официальная часть конференции закончилась в седьмом часу вечера. Награжденных пригласили в прокуратуру, в кабинет Зарубина, где в торжественной обстановке зампрокурора республики вручил им подарки. Некоторым, в том числе и Захару Петровичу, - именные часы.
Когда все покидали кабинет, Зарубин сказал Измайлову:
– Подождите, пожалуйста, в приемной. Я сейчас освобожусь. Есть разговор.
Измайлов вышел в приемную. Зарубин некоторое время беседовал о чем-то с зампрокурора республики, после чего Степан Герасимович проводил гостя до дверей. Направляясь снова в свой кабинет, бросил Захару Петровичу:
– Зайдите.
Измайлов двинулся за ним.
Зарубин сел за стол и молча указал Измайлову на стул. Взгляд у облпрокурора был, как всегда, спокойный и сосредоточенный.
Он был седой как лунь. А Измайлов помнил его
Так Степан Герасимович потерял двух любимых людей. Теперь у него на руках осталась внучка (жену он похоронил несколько лет назад)...
– Вы вчера приехали из Зорянска?
– спросил облпрокурор, когда Измайлов присел на стул.
– Да, - ответил Захар Петрович.
– Ночевали в гостинице?
– Нет.
– Нет?
– переспросил Зарубин так, словно он ждал совершенно противоположного ответа.
– Вам же был забронирован номер в гостинице "Центральная".
– Я приехал очень поздно. Поезд задержался. Оползень...
– стал сбивчиво объяснять Захар Петрович. И замолчал, поймав себя на мысли, что оправдывается, как нашкодивший мальчишка.
– И где же вы остановились?
– У одной знакомой, - ответил Измайлов уже спокойней. И добавил: Старой знакомой.
– Простите, как фамилия этой знакомой?
– Сейчас - не знаю...
Захар Петрович вдруг почувствовал, что такой ответ не понравился Зарубину. Тот нахмурился.
– Девичья фамилия - Хижняк, - поправился Захар Петрович.
– Знаете, интересоваться теперешней было как-то неудобно... Я знаю ее как Хижняк...
Степан Герасимович некоторое время раздумывал, постукивая пальцами по столу.
– И все прошло спокойно, без эксцессов?
– спросил наконец он.
– Да какая-то глупая сцена...
– начал было Измайлов.
– Глупая?
– сердито перебил его Зарубин.
И, сдержавшись, протянул бумагу, написанную от руки.
Это было заявление в обком партии от некоего Белоуса Д. Ф. Написано корявым почерком и с грамматическими ошибками. Белоус писал:
"Моя жена, Марина Антоновна Белоус, возвращалась от родственников из Зорянска. Я не знаю, как у них произошло в поезде, но она уверяет меня, что компания мужчин в ее купе вела себя по-культурному. А может быть, они притворялись. Особенно зорянский прокурор З. П. Измайлов. Когда они приехали в Рдянск, вышеназванный прокурор города Зорянска напросился в дом моей жены под видом поздравить ее с днем рождения. Моя жена сказала, что с ними увязался другой мужчина. Звать его Альберт, а фамилию он скрыл. Но никакого Альберта в моей квартире не было, когда я утром пришел с дежурства. И не знаю, обманывают меня насчет Альберта или они договорились так с прокурором, чтобы отвести мне глаза. Что сам видел, то и сообщаю. Кроме моей жены и Измайлова, я никого в квартире не застал. Зато налицо были следы пьянки.
То, что прокурор Измайлов провел ночь в моем доме и с моей женой, вам подтвердит мой сосед Заикин Афанасий Семенович. Он видел, как Измайлов рано утром уходил из нашей квартиры, после того как я его выгнал.
Убедительно прошу партийные органы разобраться в поступке гр. Измайлова и наказать. Он разрушил мою семью, воспользовавшись положением прокурора. Государство дало ему эту должность и звание не для того, чтобы приходить в чужие дома с подлыми и низкими намерениями. Если таким доверять власть, то честным и трудовым людям деваться будет некуда..."