Пролив в огне
Шрифт:
На всем протяжении, насколько охватывал взгляд, ров был заполнен трупами людей. Родственники и знакомые погибших ходили вдоль рва, разыскивая своих близких. Подойдя ко рву, я увидел лежавших в снегу шесть убитых женщин и шесть детей в возрасте до 10 лет. Грудной младенец с личиком, покрытым прозрачной пленкой льда, крепко прижался к груди матери...
К нам подходили жители и плача благодарили за спасение города от фашистов. Некоторые женщины, безутешно рыдая, обнимали нас. «Милые вы наши, родные! Спасибо вам — спасли нас от зверей!» — сказала мне пожилая жительница Керчи, выразив настроение всех, кто пострадал от оккупантов. Вот подошел парень лет девятнадцати со следами крови на ватнике и рассказал, что он один из тех, кого убивали фашисты. Будучи легко ранен в грудь, он оказался под трупами и ночью вылез из своей незасыпанной могилы... Подошла к нам сморщенная старуха и рассказала, что с трудом откопала из-под снега своего старика, просила помочь доставить тело его домой.
В Багеровском рву были обнаружены останки многих тысяч зверски убитых советских граждан.
Трудно подыскать слова, чтобы описать все увиденное, чтобы выразить гнев, боль и возмущение, вызванные злодеяниями врага на нашей советской земле. И прав был поэт-фронтовик И. Сельвинский, когда увидев Багеровский ров, написал: «Да! Об этом нельзя писать словами: огнем, только огнем!» [Стихотворение добавлено [2] мной. — Прим. lenok555]
Тут же, у рва, член Военного совета флота И. И. Азаров дал мне указание — оказать городским организациям помощь в захоронении жертв
2
Илья Сельвинский. Я это видел!
Керчь
1942
Камыш-Бурунский порт
Действовавшие в январе ледовые переправы через Керченский пролив были хотя и важным, но не главным средством сообщения между Кавказом и Крымом. Основная же масса всех грузов боевого назначения для вновь образованного Крымского фронта, направляемая из кавказских портов Черного моря, где дислоцировался бывший Закавказский фронт, и прежде всего из Новороссийска, проходила через порт Камыш-Бурун.
Как уже говорилось, Камыш-Бурунский порт мог принимать суда с большой осадкой, то есть практически все, плававшие по Черному морю. Керченский же порт, имея [76] меньшую глубину, принимал суда с большими ограничениями. Морские транспорты доставляли в Камыш-Бурун воинские части пополнения, тяжелые и крупногабаритные грузы: танки, тяжелую артиллерию, боеприпасы и все остальное, необходимое фронту.
Всестороннее обеспечение морских перевозок через Камыш-Бурун — эта задача стала главной для Керченской базы уже на второй день после завершения десантной операции. А вскоре эта задача усложнилась: 15 января 1942 года город и порт Феодосия снова оказались в руках у захватчиков, и войска Крымского фронта вступили в тяжелые бои с противником. Попытки советских войск перейти в решительное наступление успеха не имели. Опомнившись после десанта, враг начал наносить чувствительные удары как на сухопутном фронте, так и по морским коммуникациям. Гитлеровцы пытались осуществить блокаду Керченского пролива с воздуха, они усиленно бомбили советские корабли в проливе и в портах Камыш-Бурун и Керчь, а там, где не было льда, минировали фарватер. С середины февраля бомбежки с воздуха проводились ежедневно, а то и по нескольку раз на день. Однако напряженная работа в Камыш-Буруне по приемке прибывавших судов не прекращалась. Она велась круглосуточно.
Ледостав в проливе создавал большие затруднения, но не мог приостановить продвижения судов. На помощь кораблям приходили черноморский ледокол «Торос» и ледокольный буксир № 7, приданные базе для форсирования льдов. На этих судах находились временно прикомандированные базой военные коменданты и политработники с полномочиями комиссаров.
Транспорты с войсками и грузами сопровождались по Черному морю и в Керченском проливе военными кораблями — канлодками, катерами-охотниками, торпедными катерами и тральщиками. Дивизион канлодок типа «Красная Грузия» и несколько так называемых вспомогательных тральщиков Новороссийской ВМБ типа «Земляк» и «Тракторист», из переоборудованных судов технического флота, были удобны и для конвоирования транспортов (благодаря наличию артиллерии), и для непосредственной перевозки тяжелых грузов — тяжелой артиллерии и даже танков благодаря малой осадке и широким палубам.
Военные катера — торпедные и охотники — вообще были универсальными и незаменимыми при конвоировании судов, особенно в Керченском проливе с его малыми глубинами и узкими фарватерами. Они играли большую роль [77] и в противовоздушной обороне, и в уничтожении неконтактных мин, поставленных с самолетов, которые они бомбили глубинными бомбами. Иногда они проскакивали над миной на полном ходу, вызывая звуковыми колебаниями взрыв акустической мины за своей кормой.
Конвои транспортов с войсками и грузами формировались, как правило, в Новороссийске. Новороссийская военно-морская база (командир — капитан 1 ранга Г. Н. Холостяков, военком — полковой комиссар И. Г. Бороденко) на долгое время стала для нашей Керченской базы фронтовой сестрой, тем флотским соединением, с которым мы наиболее тесно взаимодействовали. С Холостяковым я был мало знаком, а Бороденко знал хорошо по совместной службе в 1938 году в бригаде эсминцев ЧФ. Это был настоящий вояка, бывший буденновец, боевой комиссар.
Камыш-Бурунский порт работал с предельным напряжением. Об этом красноречиво говорят такие данные. Например, только за одни сутки 21 января 1942 года разгрузились в порту: «Березина», «Эмба», «Громов», «Шахтер», «Тракторист», «Красный Профинтерн». На подходе, на видимости Камыш-Буруна, стояли во льду: «Курск», «Земляк», «Сакко и Ванцетти», «Черномор», «Фабрициус». Находились на подходе, вне видимости Камыш-Буруна: «Чапаев», «Сталин», «Кутузов», «Красная Грузия», «СП-15». В среднем пять-шесть транспортов постоянно стояли под разгрузкой, и столько же — на подходе к порту.
Большего количества судов порт в те дни переработать не мог — мешали частые налеты вражеской бомбардировочной авиации, да и оснащение порта перегрузочной техникой было недостаточным: портальных кранов мало, а корабельные грузовые стрелы не могли поднимать такие тяжелые грузы, как танки или крупнокалиберные орудия.
Военным комендантом Камыш-Бурунского порта в тот горячий период был капитан-лейтенант П. П. Романов — опытный работник службы военных сообщений Черного моря, бывший моряк торгового флота, участник обороны Одессы. Этот высокий и спокойный человек, неразлучный с трубкой, всегда подтянутый, с виду как будто холеный, умел сохранять присутствие духа в самой сложной обстановке. Под стать коменданту был и комиссар порта политрук Колчин, энергичный и смелый флотский политработник. Камыш-Бурунский порт не ощущал недостатка в грузчиках. Обычно это были красноармейцы прибывших на Крымский фронт воинских частей, которые под руководством экипажей судов, как правило, очень быстро справлялись [78] с выгрузкой своего же вооружения и снаряжения. Да иначе и нельзя было работать: бомбежка с воздуха угрожала ежечасно. Поэтому каждый был заинтересован поскорее вырваться из камыш-бурунского «пекла», как многие тогда называли порт. Разгрузка судов в порту проходила под прикрытием зенитной артиллерии Керченской ВМБ и Крымского фронта, но истребительной авиации было по-прежнему очень мало.
Командование Керченской ВМБ, как говорится, головой отвечало за воинские перевозки морем, в том числе и погрузку судов в порту. Поэтому А. С. Фролов, А. Ф. Студеничников и я бывали в Камыш-Буруне ежедневно, на месте вникали в создавшуюся обстановку и оперативно принимали меры к ликвидации задержек в погрузке-выгрузке.
Вот некоторые из моих записей того времени, которые дают представление о положении в Камыш-Буруне:
11 января 1942 года. Поездка в Камыш-Бурун. Счастливо отделался от автокатастрофы во время бомбежки.
18 января. Был в Камыш-Буруне. Очень плохо с кранами.
22 января. Ездил в Камыш-Бурун. Необходимо послать военкомов на «Торос» и буксир № 7 (ледокольные суда).
24 января. Ездил в Камыш-Бурун. Большое скопление транспортов.
28 января. Был в Камыш-Буруне. Задержка установки портальных кранов из-за недостатка домкратов.
30 января. Бомбардировки Камыш-Буруна ежедневно. Подожжена «Эмба».
3 февраля. В Камыш-Буруне от бомбы загорелся пароход «Профинтерн». Был там ночью с прокурором.
5 февраля. Поездка в Камыш-Бурун, бомбежка. Едва уцелел сам вместе с Кичиджи и Крыловым (офицеры штаба флота).
7 февраля. Был в Камыш-Буруне вечером. Плохо с обеспечением тыла.
9 февраля. В Камыш-Буруне был во 2-м флотском отряде. Налеты бомбардировщиков на порт продолжаются.
12 февраля. В Камыш-Буруне — налеты, завал боезапаса. [79]
18 февраля. Целый день в Камыш-Буруне. Комплектование морских отрядов Айдинова и Шермана. Выдавал партдокументы в морских отрядах. Перевозки идут нормально.
Запись о нормальных перевозках означала, что суда подходили и разгружались, несмотря на лед и бомбежку. Гибли не только люди, но и корабли. Однако фронтовая машина работала, моряки и сухопутные воины самоотверженно выполняли воинский долг.
Интенсивность воинских перевозок была примерно следующей: в феврале 1942 года из портов Черного моря через Камыш-Бурун и частично через Керчь было переброшено для Крымского фронта 30285 человек личного состава, 2590 лошадей, 260 танков, 33 бронемашины, 196 орудий, 16 935 тонн боезапаса и много другого военного имущества. В марте и апреле было почти так же.