Промельк Беллы

Мессерер Борис

Такой взгляд со стороны на то, что мы проектировали, был нам внове, потому что позволял ироническое отстранение от нашего “серьезного” дела. Ведь мы по-прежнему “внедряли идеи Ренессанса” в убогое проектирование отечественных бытовых объектов.

В октябре 1974 года мы с Беллой впервые вместе

вышли в свет в компании Андрея и Зои. Белла заказала по телефону столик в ресторане Дома литераторов, чего обычно не делала, и мы сидели вчетвером, соблюдая свою отдельность; многие подходили и хотели присесть к нам, но мы в тот вечер держались таким маленьким независимым человеческим островком.

Наша с Беллой жизнь и в дальнейшем тесно соотносилась с жизнью Андрея и Зои. В октябре 1981 года Андрей Вознесенский пришел на открытие моей выставки, которая проходила в выставочном зале Московского союза художников на улице Вавилова, 65. В книге отзывов крупно, через весь разворот, написано рукой Андрея:

Боря! Кто бы думал в наши институтские годы, что ты так шикарно будешь пировать на выставке мирового эха?! Как я любил твои натюрморты тогда – а теперь – все сцены твои! Ура! Ура!

Андрей Вознесенский

от имени твоих однополчан.

Это я с завистью, что ты не изменил живописи [5] .

Андрей выступал и на закрытии выставки, читал свои стихи, стоя на столе, уставленном бутылками с шампанским. В тот вечер Белла тоже читала стихи, а Миша Жванецкий прочел несколько рассказов.

Вот строки одного из поэтических посвящений Андрея Белле:

Нас много. Нас может быть

четверо.Несемся в машине как черти.Оранжеволоса шоферша.И куртка по локоть – для форса.Ах, Белка, лихач катастрофный,нездешняя ангел на вид,хорош твой фарфоровый профиль,как белая лампа горит!В аду в сковородки долдоняти вышлют к воротам патруль,когда на предельном спидометреты куришь, отбросивши руль.Жми, Белка, божественный кореш,И пусть не собрать нам костей,Да здравствует певчая скорость,Убийственная из скоростей!

5

Кроме того, замечательным юмором полно посвященное мне стихотворение Вознесенского “Наш храм – МАРХИ, храни нас, Боже, / Я помню, зимний день сырел. / Нас пиджаком зеленым кожаным / Смущает Боря Мессерер.”.

Их соотношение по жизни было литературного свойства. Недавно в энциклопедии я прочитал, что творчество Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко, Окуджавы называется эстрадной поэзией. Думаю, в те годы никто бы не посмел так сказать. Выступления молодых поэтов перед многотысячными аудиториями можно смело назвать подвигом: они отбросили страх, не боялись читать стихи, в каждой поэтической строчке которых звучали новаторские темы и рифмы.

Конец ознакомительного фрагмента.