Промысел божий
Шрифт:
Поначалу, размышляя о своих перспективах после школы, он подумывал о том, чтобы стать офицером. Но тут семья – и мать, и отец – встали на дыбы, предлагая сыну стать воякой, переступив сразу через два трупа. Плюнув на всё и не мудрствуя лукаво, Всеслав подал документы в ближайший универ. То есть поступил как все лоботрясы, не имеющие чёткого жизненного плана. Получив через четыре года тусклую специальность и диплом, Всеслав принялся искать точку приложения полученных знаний, дабы обменять их на деньги. Так же как в своё время он метался по спортивным секциям, он принялся искать работу, из-за принципа не желая идти к отцу,
Однако скоро пришлось убедиться, что такое упорство глупо и бесперспективно. Утомившись профессиями, где «волка ноги кормят», он таки принял предложение предка. Надо сказать, у отца была своя фирма, осуществлявшая диагностику промышленных трубопроводов и ёмкостей. В частности специалисты его фирмы ездили на нефтепромыслы и проводили штатную проверку водонапорных и нефтесборных трубопроводов. Нефть, как известно, это всегда большие деньги, и даже непосредственное соседство с ней сулит неплохой бизнес. Что и делало отца Всеслава небедным человеком. А тут и талант сына «видеть сквозь землю» сгодился для дела как нельзя лучше. Всеславу даже не нужно было находиться вместе с командированными сотрудниками, зачастую он приезжал ближе к последней неделе и выявлял множество проблемных участков.
Он уже жил отдельно от родителей, купил машину.
Жизнь текла размеренно и спокойно, большую часть времени он был предоставлен самому себе, лишь раз в месяц уезжая в Сибирь помогать коллегам – славным ребятам, которым кусок хлеба доставался гораздо труднее, чем ему. Всеслав здорово им помогал, обеспечивая всей команде отличную репутацию. И если фирма его отца, проводя расчёты согласно заключенному контракту, предлагала тестируемую трубу списать, с этим никто не спорил, потому что порывы трубопроводов лишали денег – пускать «чёрное золото» на ветер было непозволительной роскошью. И теперь, находясь дома в Москве, Всеслав частенько скучал по безбрежным просторам Сибири и тамошним городам, жить в которых было ничуть не хуже, нежели в той же Москве – Сургут, Ханты-Мансийск и иже с ними. Хотя, к слову, чаще приходилось останавливаться вблизи месторождений: то в тесных общежитиях барачного типа, то в неплохих благоустроенных посёлках нефтяников, где постельное бельё ещё хранило корпоративный стиль Юкоса, перешедшего новому, более угодного властям хозяину.
Словом, жизнь в целом удалась. И стала сладкой и скучноватой сродни халве, если есть её день за днем.
…Меж тем потолок над Всеславом выглядел всё так же надежно. Даже ворона не каркала. Он приободрился. Теперь настало время идентифицировать и освежить в памяти остальные звенья этой проклятой цепи неудач.
Эпизод №2
Оказавшись после командировки дома и даже проведя три дня привычной жизни, Всеслав обнаружил среди своих вещей, бывших с ним в Сибири, флешку Мишани с фотками, сделанными тогда же. Всеслав звякнул ему на мобилу.
Трубу долго не брали, и когда уже Всеслав решил дать отбой, Мишаня ответил. На том конце гремела музыка – похоже, коллега отрывался. Несмотря на свои 40 лет, был Мишка молод душой, ездил на харлее, носил длинные волосы и прикольные наряды, и до сих пор слыл бобылём.
– Алё, что ли, – услышал Всеслав весёлый голос Мишани.
– Миша, это Слава. Гуляешь?
– А-а, Славик Меткий глазик. Ты чего?
– Флеха твоя с фотками у меня.
– Алё!
В трубке сквозь музыку послышался шум, женские возгласы, потом стало тихо, и Мишка вполне отчётливо отозвался:
– Ну, чего там, говоришь, у тебя?
– Флешку ты свою у меня оставил. С фотками.
– А. Бывает. Ну, пересечёмся как-нить, отдашь. Сегодня только не могу. Гуляем.
– Слышу. Ладно.
Через день Всеслав снова позвонил Мишане. Договорились встретиться у метро Площадь Революции, и где-то около трёх Всеслав увидел в толпе знакомую шевелюру. Мишка был прикинут не по-байкерски – джинсы и вельветовый пиджачок, придававшие ему щеголеватый и лихой вид.
– Держи, – протянул ему флешку Всеслав.
– Держу. Спешишь, что ли?
Всеслав отрицательно покрутил головой и Мишка предложил:
– А пойдём-ка тогда тяпнем пивка. Тут совсем недалеко хорошая точка есть. Не пафосная.
Точка оказалась между Площадью революции и Никольской улицей, в небольшом щелевидном проулке. Это был полуподвальчик. Там стояли простые деревянные столы и такие же лавки, а слева имелась небольшая стойка. Сразу у входа сидела молодая пара: девица с ядрёным маникюром, в короткой юбке и на шпильках и парень в майке с лого Iron Maiden. Они равнодушно покосились на Всеслава с Мишаней и вновь уткнулись друг в друга. Заведение походило на пельменную брежневских времен, которую не портил даже висящий под невысоким потолком плоский телек, вещавший на полутонах о каких-то спортивных состязаниях.
Бармен нацедил им по ноль пять пенного и они разместились в дальнем углу.
– Жизнь хороша? – улыбнулся Мишаня, брякнул об кружку Всеслава своей и отпил сразу половину.
– Типа того, – пригубил Всеслав.
Побалакали о том, о сём, Мишаня поделился планами – он намеревался за две недели, что были до начала следующей командировки, махнуть на байке на Селигер («Палатка, чувиха за спиной, костерок и пиво – красота!»). Всеслав слушал, кивал, что-то изредка отвечал-говорил, пока в подвальчике не случились тревожные изменения.
В тихую и спокойную доселе атмосферу ворвался шум: с улицы в подвальчик ссыпалась толпа молодых пацанов. Было их числом шесть, одеты они были незатейливо (джинсы плюс майка плюс кроссовки) и все как один побриты под ноль (то ли по причине наступающего и сулящего жару лета, то ли по иной, что, впрочем, вряд ли). Все шестеро уже имели алкогольную подогретость и орали в шесть же глоток в унисон лишь одно: «Рос-си-я! Рос-си-я!». Парочка у входа вжалась в скамьи до неразличимости. Бармен смотрел равнодушно, вероятно, будучи привычным к подобного рода компаниям. Глупое скандирование продолжалось и тогда Мишаня рявкнул из угла:
– Пацаны! Давайте потише.
Скандирование утихло и мутные глаза квасных патриотов начали шарить вокруг, изыскивая источник пресекающего вопля. Нашли почти сразу и вперед выступил, несколько покачиваясь, персонаж, по бритой макушке которого пролегал обширный шрам. Всеслав вздохнул. Кажется, мирно урегулировать ситуацию не получалось.
– Дяденька, ты чё, против России? – наглая ухмылка исказила личико увечного. В ответ Мишаня как ни в чём не бывало влил в себя остатки пива и даже не удостоил взглядом вопрошавшего. Тот, ища законной поддержки у стаи, обернулся. Стая растеклась по пространству подвальчика, задевая столы и лавки.