Промыслы Серого
Шрифт:
– Русалка мелкая. Винка. Редкая добыча. Жрёт сырую рыбу. По нашему не говорит, но что-то болтает и пищит, всё как положено. Ласты, перепонки, когти. Отмоешь, такая наложница будет… Мы её не трогали, берегли для тебя. Двести шестьдесят монет. В Карсоне дороже продадим, но ты нам понравился.
Я перевёл взгляд на вторую девицу. Тролль рыкнул и несчастная покорно встала, повернулась кругом. Очень необычная. Я даже не предполагал, что такие могут быть. Ростом с данку, то есть метр семьдесят
– Редчайшая ночная эльфийка, живут в тропических лесах. Тысячи лет таких не было на рынке. Может колдовать. Тоже девственница. Жрёт всё что бегает и меньше неё. Крыс лопает! И фрукты, если дать… Спит в корзине или с винкой, если не рассадить. Говорит на своём языке, наш не понимает, но они между собой как-то общаются. Наложница получится редкостная, ни у кого таких нет и не было, а может и не будет, она, может, вообще последняя. Три с половиной тысячи империалов. Ну что? Берёшь? Деньги налом, но у тебя, рон сказал, есть.
Я лихорадочно соображал, как позвать подмогу… выйти за деньгами… Могут ли убить несчастных при атаке? Могут. И здесь наверняка пространственные карманы. Могут ли быть ещё рабы? Решил всё-таки выйти позвать подмогу, вернуться сюда с деньгами, забрать этих несчастных, вывести, потом уже напасть… Сказал, что пошёл за деньгами.
Но не вышло. Неожиданно обе девицы отчаянно закричали, глядя на меня с какой-то последней надеждой. И я где-то прокололся, наверно, слишком сильные эмоции возникли, и наложенная Бесподобной ментальная защита, да и моя выдержка, не справились. Орк, глядя на меня и судорожно сжимая свои кольца, прохрипел:
– Он лжёт!
Я видел, как тролль потянулся к своей сабле. Резко пнул его между ног, ощутив броню и боль, но достал, тот согнулся, начал отходить назад и пытаться
Свирепо читая стишок: «Два удара, восемь дырок, вот что может пара вилок в крепких опытных руках», я схватил из стоявшей корзины какие-то странные шарики размером с небольшое яблоко, похожие на отвердевшее дерьмо, а может это и были шарики дерьма, и забил, ломая зубы, затычки в начавшие открываться для воплей о помощи пасти сообразивших, что их месят, врагов. Похоже, что от шариков дерьма их защита тоже не спасает. Быстро ещё потыкал корчившихся врагов в ноги и в руки. Не удалось легко снять шляпу с орка и бандану с тролля – наверняка они и дают защиту и не позволяют легко себя снять. Я быстро связал врагов валявшимися здесь же верёвками. Решил брать живьём. Нечего потом оправдываться перед судом, а так, не убил и ладно – здесь не мои законы.
Я сказал на языке винки таращившей с надеждой глазки русалке, что спасу их. Понял, что сказала девица-лемур или кошка, или енот, повторил и ей на её языке. Посмотрел на дверь. Запоры есть. Я сказал бывшим пленницам запереть за мной дверь и открыть по трём, затем двум стукам. Дождался кивка. Открыл дверь и выскочил в сумрак коридора. Пусто. Побежал к выходу. Сверху спускался полупьяный моряк. Я долбанул его башкой о стену, потом о лестницу. Вылетел в слепящий свет полудня. Сшиб кинувшегося ко мне орка. Заорал изо всех сил:
– Тревога! Работорговцы!
Начал колоть во все стороны вилкой. С облегчением видя, как со стоящего в нескольких метрах Дракона начала прыгать подмога. В числе первых влетел Гурон, вопя, что брать живьём, и размахивая затупленной саблей. Ардочка фурией обрушилась со шпагой на ошалевших врагов. Гор и Бори тоже влетели на палубу, весело требуя оставить и им. Им хватило. А дальше враги закончились. Я держал за шиворот последнего доставшегося мне молодого… хрен его знает, странного гнома, и обтыкивал его вилкой. Вокруг начался ржач. Наши абордажники понеслись по недрам захваченного корабля, вылавливая успевших спрятаться. Гор яростным рёвом в трясущуюся перед ним морду какого-то совсем молодого гоблина заставил показать секретные трюмы.
Конец ознакомительного фрагмента.