Промзона. Снежная Королева
Шрифт:
— Кушайте, — Цветочница была само радушие. — И приятного вам аппетита. Я как знала, что у меня сегодня гости будут и нажарила много котлеток.
— Вы очень добры, — Сказочник накинулся на еду.
— Ну что вы, я просто помогаю тем, кто нуждается в помощи. Как вы, например. Что бы ни случилось, какие бы напасти не обрушивались на нашу многострадальную планету, а человек всегда должен оставаться человеком. Это моё кредо. Кушайте, гости дорогие, кушайте.
— А ваши дети? — поинтересовалась Герда, подцепив вилкой кусочек огурца. — Они к нам не присоединятся?
Лицо Цветочницы омрачила лёгкая грустинка.
— Я же говорила вам, что они болезненные. Продуло их недавно, вот и лежат теперь в кроватках. Постельный
— Им повезло с такой мамой, — с набитым ртом произнёс Лукоев. Он доедал уже вторую котлету, не забывая делать большие глотки из кружки. Скромность определённо не входила в число его положительных качеств.
— Благодарю, господин Сказочник, — отозвалась Цветочница. — Но на самом деле, это мне с ними повезло. Они мой стимул, чтобы никогда не сдаваться. Ох, вы не представляете, чего только мне не пришлось вытерпеть, прежде чем я нашла свой место здесь, в промзоне. Я ведь ещё два года назад в коммуне жила, там и родила. Муж как-то отправился к болоту охотиться и сгинул. А потом на коммуну напали мутанты-вампиры.
— Я слышала об этом, — Герда посмотрела на Цветочницу с сочувствием. — Говорят, там все люди погибли.
— Ну, как видишь, не все. Не знаю почему, но из всех людей вампиры не тронули только меня и моих сыночков. Наверное, пожалели, хотя сомневаюсь, что подобным кровожадным существам вообще ведома жалость. Из разорённой коммуны мы ушли, скитались.
Герда прожевала кусочек котлеты, которая оказалась очень перчёной, но от этого даже более вкусной. Да и напиток оказался приятным, чуть терпким.
— А почему вы не пошли в Речное или Солнечное?
Цветочница дёрнула плечами, поморщилась.
— Сунулись мы в одно поселение в соседнем городе, нас не приняли. Мы были никому не нужны. Женщина с двумя маленькими детьми на руках — нас ведь кормить нужно, какие-то лекарства выделять, а это слишком накладно. В Речное и Солнечное даже не совались. Но, как говорится, что бог не делает, всё к лучшему. Мы ведь нашли это место и нам тут неплохо живётся. Думаю, так Господь нас наградил за все наши мытарства. Иногда мне кажется, что я счастлива, — она улыбнулась. — Вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь.
— Очень вкусно, — похвалил Сказочник, разделавшись уже с третьей котлетой. Похоже, он забыл все слова, кроме хвалебных. — Вы, должно быть, раньше поваром были.
Цветочница рассмеялась.
— А вот и нет. Кем я была? Если бы у вас было сто попыток, вы всё равно не догадались бы.
— Что-то связанное с выращиванием растений? — предположила Герда, а сама подумала, что с такой крупной комплекцией та могла бы работать грузчицей.
— Нет, это всего лишь моё хобби. А была я библиотекарем. Что, не похожа? — она шутливо повернула голову вправо, влево, чтобы гости могли лучше рассмотреть её лицо в тусклом свете свечей. — Да знаю, знаю, конечно не похожа. При слове «библиотекарь» все сразу представляют себе эдакую серую мышку. Клише, которое засело в мозгах людей, как вбитый по самую шляпку гвоздь. Но вот я такая, какая есть. Нетипичная. Мне всегда было хорошо, уютно среди книг. Словно находишься среди лучших друзей. Романы, рассказы, повести. А поэзия? Не представляю своё существование без поэзии. С томиком Ахматовой даже не расставалась, спала с ним. Помните у Анны Андреевны такое:
«Калитку в милый сад,
Где клён, и дуб, и ясень,
Гуляя наугад,
Уж распахнула осень.
Там пшат прекрасный мой —
Серебряное диво —
И тополь золотой
В наряде горделивом...»
Герда вдруг ощутила головокружение, ей показалось, что слова Цветочницы доносятся будто бы издалека. Гром прогремел — звук был каким-то смазанным. Перед глазами всё
— Прости, деточка, но тебе не суждено найти брата, — и голос её теперь стал каким-то холодным. — В наше время, чтобы выжить, надо быть хищником. Так вот я — хищник. Вам с господином Сказочником просто не повезло. Увы, но такое случается. Теперь ваше путешествие закончено.
Герда почувствовала, как ярость захлестнула сознание: эта сука их отравила! Наверняка что-то в напиток подмешала! Всё её радушие — сплошное притворство! Хотелось кричать, было невыносимое желание вцепиться Цветочнице в глотку, но, не получалось даже губами и пальцами пошевелить. Будто парализовало.
— И не пытайся, — верно расценила её порыв хозяйка. — Ты и твой прожорливый спутник сейчас находитесь под воздействием сока белладонны, который я добавила вам в напиток. Вы всё будете видеть, слышать, чувствовать, но пошевелиться не сможете. Минимум семь часов полного отсутствия контроля над телом. Знаешь, в чём главная польза работы в библиотеке? Есть много времени, для познания. Только идиоты используют книги для развлечения, а я не такая, нет. Все книги для меня были как учебники, и я впитывала знания точно губка. Многое из того, что я почерпнула их них оказалось очень полезным. Например, то, как сделать этот парализатор. И уверяю, он не отразится на вкусе вашего мяса. Не знаю, как господин Сказочник, но ты, девочка, очень понравишься моим деткам. Пожалуй, потушу твоё мясо с овощами.
Ярость сменилась ужасом. Всё в Герде буквально требовало, чтобы совершить хотя бы малейшее движение, но не выходило. Она чувствовала себя безвольным манекеном.
Цветочница обошла стол, наклонилась, подсунула руки Сказочнику подмышки и поволокла к выходу, издавая глухие утробные звуки при каждом шаге. Герда опять попыталась пошевелиться — не получилось. Однако внутренний холод сменился робким теплом. Это давало хоть и призрачную, но надежду. Только бы эта тварь не убила сразу. Только бы не связала. Как она сказала? Минимум семь часов полного отсутствия контроля над телом? Только не для тех, у кого раны быстро заживают. Герда заставила себя верить, что её организм справится с тем подлым ядом, что использовала Цветочница. Однажды после обеда в столовой все рабочие Речного чем-то отравились — их мутило, тошнило, они с кровати не могли подняться без посторонней помощи. Двое скончались. А Герда, которая ела ту же самую пищу, оклемалась уже через несколько часов, хотя и пришлось потом притворяться, что ей плохо, как остальным — чтобы никто ничего не заподозрил. Тогда-то она и поняла, что повышенная регенерация и успешная борьба организма с отравой — это звенья одной цепи. У неё и раньше возникали вопросы на этот счёт. Например, после того, как на празднике в Солнечном они с подружкой Лилей впервые в жизни попробовали самогона — достали его хитрым способом, то есть, выкрали у одного мерзкого типа, отшельника, который проживал в здании морга на окраине города. Пили самогон в полуразрушенной школе, вспоминая своих погибших одноклассников, а потом забыли про воспоминания и просто веселились, и наслаждались тем, что нашли в себе смелость и нарушили строгий запрет — в обоих поселениях пить алкоголь в их возрасте было строго запрещено, за это могли жестоко наказать. Почти половину бутылки вылакали — та ещё гадость была. Лиля конкретно опьянела, её потянуло на «подвиги», а в голове Герды лишь немного шумело и всё, а скоро и этот шум прошёл. И никаких последствий.