Проникновение
Шрифт:
Гарри понурилась, почувствовав, как у нее начала зудеть кожа, словно от какой-то пакостной сыпи.
— Я не подумала. Это все казалось такой ерундой…
Диллон покачал головой.
— Ты здесь не просто шалишь с компьютерами — ты ломаешь людям жизнь.
Опустив от стыда глаза, она пробормотала:
— Простите.
— Валяй, рассказывай, какие еще системы ты повредила.
Гарри вскинула голову.
— Но раньше я ничего такого не делала! — воскликнула она. — Я ничего не ломаю, а только приглядываюсь.
Диллон исподлобья посмотрел на нее. Гарри так и не поняла, поверил он ей или нет.
— Ладно. Я увидел, какты взламываешь, — спокойно произнес он. — Теперь я хочу узнать, зачем ты это делаешь.
— Но я уже сказала вам…
— Нет, не сказала, — перебил ее Диллон. — Это была обычная отговорка. Объясни еще раз. Зачем ты занимаешься хакерством?
В голове у Гарри не осталось ни одной мысли. Какого ответа он ждет? Она чувствовала себя так, будто снова пошла в первый класс и учитель задает ей один вопрос за другим, плавно подводя к единственно верному ответу. Но что это был за ответ, черт бы его побрал?
Гарри попыталась вспомнить, какие именно ощущения у нее были, когда она начинала взлом.
— Ну, наверное, мне нравится прорываться внутрь и попадать в места, где быть запрещено.
— Значит, любишь рисковать. Чего ради? Это позволяет тебе почувствовать себя могущественной?
Гарри вспомнила, как всякий раз, когда она должна была вот-вот взломать очередную систему, волосы у нее на загривке нетерпеливо вставали дыбом. Она подумала об эйфории, которая толчками, словно наркотик, разливалась по ее жилам, когда ей удавалось отпереть последнюю дверь, ведущую в чью-нибудь сеть. Диллон был прав. Хакерство — и только оно — составляло ту часть ее жизни, где Гарри могла почувствовать себя сильной и независимой. Но было и еще кое-что.
— Наверное, да. Отчасти. Но главное в другом — я просто не верю, когда говорят, что невозможно взломать ту или иную систему. Если так написано в инструкции, еще не значит, что это правда. — Она потерла нос, словно это могло помочь ей распутать мысли. — А еще я знаю, что всегда могу залезть внутрь, если как следует постараюсь.
— Выходит, все дело в технологии? Хочешь узнать, как часики тикают?
— Угу. В каком-то смысле. Это как… Ну, не знаю. — Она посмотрела прямо на него. — Это как найти истину.
Глаза Диллона загорелись, он выпрямился в своем кресле.
— Вот именно. В этом — самая суть хакерства. В поиске истины.
Он подался вперед, упершись локтями в колени и сцепив перед собой ладони. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Гарри.
— Все думают, что хакерство — это только разрушение, но подобное утверждение слишком далеко от истины. Хакерство — это изучение технологий, это предельное их развитие, это обмен знаниями. Настоящий хакер всегда мыслит шире в сравнении с тем, как предписано в книге или как его учили. Он ищет способы достижения цели даже тогда, когда здравый смысл пасует. — Диллон посмотрел на нее в упор. — Хакерство — это хорошо. Только люди бывают плохими.
Он схватил ее ладони. Гарри бросило в жар, в груди у нее что-то судорожно трепыхнулось.
— Подумай о хакерстве как о мировоззрении, — сказал он. — Мы не просто взламываем компьютеры — мы взламываем свою жизнь. — Он крепко держал ее руки, время
Гарри слушала его, словно завороженная. Ограничиваться. Слово, которое точно описывало ее самоощущение — изо дня в день, каждую минуту. Забитая вечно недовольной матерью, затюканная в школе, где она никак не желала подстраиваться под общий стандарт… По какому-то наитию Гарри поняла: Диллон рассказывает ей о том, как справиться с житейскими трудностями.
Вдруг, без всякого предупреждения Диллон выпустил ее ладони и выпрямился в кресле, будто устыдившись собственного напора.
— Конец лекции. Спасибо за то, что поговорила со мной. — Пружинисто встав на ноги, он направился к двери. — Провожать не надо.
Гарри поднялась с кровати — от неожиданной перемены голова у нее шла кругом.
— Но постойте… — промямлила она. — А что теперь будет?
Диллон пожал плечами.
— Да ничего. Придется рассказать твоим родителям обо всем, чем ты тут занимаешься, хотя, конечно, никто не станет преследовать по закону тринадцатилетнюю девчонку. Но знай: выкинешь такое еще раз — будешь иметь серьезные проблемы.
Взявшись за ручку двери, Диллон остановился и оглянулся на Гарри через плечо. В его глазах все еще теплился отблеск лихорадочного огонька.
— Когда-нибудь у меня будет собственная компания — с лучшими инженерами со всей страны. — Его губы дрогнули, и он, подмигнув ей, почти весело сказал: — Постарайся не попасть в тюрьму, и я, возможно, возьму тебя на работу.
Глава двенадцатая
Камерон стоял у ворот из кованого железа. Прошел почти час; девчонка по-прежнему торчала там, в доме. Камерон прижался к решетке. Ему отчаянно хотелось завершить начатое.
Он стиснул кулаки, не заметив, что ногти впились в кожу. Надо же так облажаться на вокзале. Она была совсем легкая — как ребенок. Но едва он успел толкнуть ее, впереди сгрудились в кучу сезонники и загородили ему весь обзор. Он слышал вой гудков, видел, как поезда с грохотом проносились мимо, — и все-таки толчея лишила его удовольствия насладиться страхом в глазах своей жертвы.
Без этого дело нельзя было считать завершенным.
Он поглядел сквозь ворота. Из-за всех этих гребаных прожекторов подъездная дорожка была похожа на взлетно-посадочную полосу. Впереди угадывались контуры здания, два освещенных окна сияли во мраке. Прижавшись лицом к холодному металлу, Камерон представил, как девчонка сидит в одной из тех комнат. В паху у него потеплело.
Но трогать ее не велено. Не сейчас.
Он потряс решетку, проверяя ее на прочность. Решетка высотой минимум футов двенадцать была с обеих сторон приварена к бетонной стене, уходившей в темноту и сливавшейся с дорогой. Наверху вращалась укрепленная на шесте камера наблюдения, сканировавшая пространство от подъездного пути до ворот и обратно. Камерон присел, чтобы выйти из радиуса ее обзора. Все эти дома — на одно лицо. Тюремные стены, датчики на заборах, инфракрасные камеры. Максимум внешней защиты. Черта с два. Всегда можно залезть внутрь.