Пронск
Шрифт:
Но, увы, в пылу схватки мы позабыли – я уж точно! – еще об одной подстерегающей нас опасности…
Раздавшийся позади гул и чудовищный треск заставил меня испуганно обернуться назад – и тут же я инстинктивно шарахнулся вперед, увлекая за собой воев! На наших глазах двухскатная кровля лопнула под напором падающих на нее объятых пламенем бревен – рухнул выгоревший шатер надвратной башни! На нас рухнул, на нашу городень… Последним, что я увидел, была летящая прямо на меня толстая обструганная перекладина, наполовину охваченная огнем…
А после – тьма…
Глава 17
В сознание
А вокруг меня идет схватка, и, увы, татар на стене уже очень много…
Упершись обеими руками в брус, скидываю его с себя и тем же привлекаю внимание только забравшегося на стену гуляма. Последний кидается ко мне и рубит сверху вниз саблей, надеясь добить лежащим… Ну уж дудки! Страх и ненависть к врагу, желающему меня убить, придают сил и скорости – я успеваю перекатиться и уйти из-под рухнувшей на настил сабли! Противник, яростно вскричав, делает шаг вслед за мной, воздев клинок для нового удара, и оказывается слишком близко ко мне!
Отчаянный прыжок в ноги нукера – и я врезаюсь в ворога всем весом, подхватив его под коленями и резко дернув на себя! Татарин падает, но тут же пытается ударить эфесом сабли мне в лицо. Удар я встречаю блоком предплечья и без всяких колебаний вгоняю кулак правой в горло гуляма, проломив тому гортань…
Поднимаюсь, подхватив выпущенный ворогом клинок – практически близнец моей собственной сабли. Вовремя! Ко мне бросается очередной противник, яростно скаля зубы и выкрикивая какие-то ругательства!
От просвистевшей в вершке от моей шеи наточенной стали я отклоняюсь, отшагнув назад, и рублю уже в ответ, сверху вниз. Но противник легко закрывается щитом и, навалившись на него, теснит меня к внутреннему парапету городни. Да не на того напал! Короткий подшаг левой – и, чуть сместившись вправо, я резкой подсечкой вышибаю левую же, опорную ногу противника, выставленную вперед! Гулям тяжело рухнул на спину, не успев среагировать или сгруппироваться, да и кто их учил падениям? А мгновение спустя острие трофейного клинка рассекло незащищенное горло противника…
Подхватив щит врага, деревянный, обшитый кожей, вогнутый и, что радует, с железным умбо-ном, я бросаюсь к сражающимся впереди. Благодаря тому, что мой павший противник потеснил меня к парапету, теснящие горстку уцелевших русичей татары не видят меня, и это дает мне серьезное преимущество!
Первым заваливается на спину нукер с разрубленными лихим ударом шейными позвонками – ох, как же противно скрежетнула по ним сталь… Второй погибает от укола в спину лишь слегка искривленной, более похожей на казачью шашку трофейной сабли! Но клинок входит в плоть противника слишком глубоко – не рассчитал я силы – и застревает в теле буквально рухнувшего назад ворога. Под весом убитого я невольно разжимаю пальцы, выпустив рукоять, и едва успеваю закрыться от секущего удара справа! Щит крепко тряхнуло, я отступаю назад, лихорадочно соображая, что можно сделать, но в этот миг кинувшийся на меня враг упал на живот, из спины его торчит оперенное древко стрелы.
Меняю уже третий клинок – в этот раз мне достается что-то вроде
Но уже спешат на помощь им гулямы, успевшие подняться по лестнице! И что хуже того, рядом с ней за обломанные бревна расширившегося пролома прямо на моих глазах уцепились крючья второй…
– Назад братцы, назад! Сейчас уже срезни полетят! Щиты сцепить, встаем по всему проходу!
Чтобы перекрыть проход, требуется семеро воев. И с учетом уже погибших в схватке двух ратников, в резерве у меня остается всего один боец. Практически не раздумывая, я обращаюсь к тому самому лучнику, кто минуту назад выручил меня, всадив срезень в спину атаковавшего меня ворога, а до того отличившемуся точной стрельбой на стене:
– Найди Микулу, передай – нам нужна помощь! Пусть пришлет воев, ельчан с самострелами да отправит гонца к Кречету за помощью!
Молодой, но очень способный стрелок хорошо знает свои возможности и уверен в том, что пригодился бы здесь – я читаю это в его глазах. Однако, поколебавшись всего мгновение, он кивнул мне и побежал к Микуле – не посмел ослушаться тысяцкого голову, да и понимает, что не заменит собой ни десятка арбалетчиков, ни полсотни мечников, что были бы весьма кстати здесь и сейчас… А татары уже вновь устремились в атаку!
– Стоим!!!
Воевода Ратибор внимательно следил за разворачивающимся на его глазах штурмом Пронска. Его отряд покинул ночную стоянку еще до предрассветных сумерек, шел очень ходко и, пройдя сорок верст уже по накатанной лыжне, вышел к атакованному граду. И теперь чем дольше воевода наблюдал, тем сильнее становилось глухое, разъедающее изнутри чувство собственного бессилия. Поганые атаковали грамотно и умело, используя свое превосходство в численности, в количестве лучников, поджигая и круша стену пороками да приставляя к ней лестницы, что невозможно оттолкнуть из-за стальных крючьев… Короткий поединок смельчака со стрелометом против двух камнеметов кончился поджогом одной из вражеских машин и сожжением верхней части надвратной башни; очевидно, вместе с отчаянным стрелком. Ратибор лишь дернул щекой – рязанские мастера не владели секретом постройки стрелометов, но кто-то ведь сумел изготовить его в Пронске! Но почему только один?! Будь их побольше, глядишь, и сожгли бы все вражеские машины, остановили бы штурм крепости!