Пронто
Шрифт:
– Я год как бросил, – сказал Гарри. Маура затянулась и выпустила струю дыма прямо ему в лицо.
– Так, значит, вы видели меня на funivia. За все годы, что я сюда приезжаю – и когда муж был жив, и теперь, – я ни разу не посетила Сантуарио-ди-Монталлегро. Вот и решила съездить туда сегодня. – Она потушила окурок и откинулась на спинку, на свой меховой жакет.
– Святилище Девы Марии из Монталлегро. – Гарри помолчал.
– Когда я приехала сюда впервые, мне хотелось жить в Сант-Амброджио. Вы знаете,
– Конечно. Совсем рядом отсюда. Там, где жил поэт Эзра Паунд.
– Да, я о нем слышала, – кивнула Маура.
– Во время войны, в сорок четвертом, немцы выгнали Паунда из его квартиры, это дом двенадцатый по Виа-Марсала. Там повесили мемориальную доску, вон с той стороны, – указал Гарри. – Рядом с концертной эстрадой. Он жил там с женой.
– Да?
– Американская армия двигалась от Рима вдоль побережья, и немцы укреплялись. Они заставили Эзру и его жену переехать к любовнице Эзры, Ольге Рудге, в Сант-Амброджио.
– Вы это серьезно?
– У нее был там дом. У Ольги.
– Жена и любовница под одной крышей?
Гарри молча кивнул. Да, так оно и было.
– Это невозможно, – сказала Маура.
– Да, я думаю, что это было им не так просто.
– И жена, – поразилась Маура, – не убила любовницу своего мужа? Или обоих?
– Они как-то ужились.
– Я этому просто не верю.
– На доме в Сант-Амброджио тоже висит доска, что здесь жил Эзра Паунд. В прошлом году, когда я подыскивал себе жилье, этот дом реставрировали, красили. В тот день как раз шел дождь.
– Вы хотели жить в его доме?
– Я подумывал о такой возможности. Первый раз я увидел этот дом в шестьдесят седьмом, но тогда мысль о покупке еще не приходила в голову. Просто Эзра Паунд снова там поселился, и я хотел его увидеть.
– Вы им восхищались?
– Хороший вопрос. Я встретил его, когда был здесь в самый первый раз, – сказал Гарри. – Во время войны, в сорок пятом. Я все время ездил между Рапалло и Пизой, туда-сюда, вот и наткнулся на него.
– Эзра Паунд, – задумчиво произнесла Маура. – Фамилию я знаю, но стихов его вроде не читала.
– Когда я увидел его, – продолжил Гарри, – он сидел в клетке. Это называлось «обезьянья клетка». Его арестовали по обвинению в измене. За то, что во время войны он выступал по римскому радио.
– Да? Ну и что с ним сделали?
– Отвезли в Америку... Длинная это история. Но я видел его тогда и говорил с ним. И в шестьдесят седьмом увиделся с ним снова. Ну а в прошлом году, когда шел дождь и я смотрел на этот дом... Был август, и почти все время, что я здесь пробыл, шел дождь. Через день я впервые поднялся на Монталлегро и решил подыскать себе жилье где-нибудь в тех местах.
Гарри замолчал. Женщина явно ждала продолжения, а он не знал, что еще сказать, все ли он хочет ей сказать.
– И
– Я снял ее, на два года.
– Вы решили, уж лучше жить там, где четыреста лет назад было явление Девы Марии, чем там, где поэт жил сразу с женой и любовницей и они почему-то его не убили. Хорошо вас понимаю.
Гарри уже знал, что распрощается с ней, не станет тратить на нее время и силы. Слишком она крупная. Джойс такая же высокая, только стройная, без этих устрашающих ляжек. Но все равно он спросил, не заедет ли Маура к нему на виллу, не совсем понимая, зачем это делает. Она помедлила, видимо обдумывая приглашение, а затем покачала головой:
– Не сегодня.
После этого Гарри оставил попытки поддерживать разговор, а еще через несколько минут генуэзка забрала свой меховой жакет и ушла.
Неприятная женщина, думал Гарри. Он легко мог себе представить, как ее муж, занятый кинобизнесом, закрутил с хорошенькой темноволосой актрисой, демонстрирующей в рекламных роликах всякие электронные штучки, а Маура обо всем пронюхала. Поймала их в проявочной лаборатории или в просмотровом зале. Если бы муж не помер от инфаркта, Маура могла бы его убить.
А может, так она и сделала.
Чтобы он ни сказал, все вызывало у этой женщины несогласие, в лучшем случае она просто отмахивалась. Хорошо, что она не захотела посмотреть его виллу, не такая-то большая радость ехать сейчас с ней на funivia. А потом он почувствовал бы себя обязанным пригласить ее на ужин, пришлось бы еще и спускаться с ней сюда.
Вернувшись в гостиницу, Гарри сразу позвонил Джойс; слушая гудки в трубке, он живо представил себе ее гостиную, залитую вечерним солнцем.
Глава 10
Первым делом он предупредил:
– Я не хочу особенно распространяться по телефону.
– С тобой все в порядке?
– Просто великолепно. Слушай, ты помнишь эту версию, которую я никогда и никому не рассказывал?
– И ты в этом месте?
– Да, но не надо говорить об этом. Ты занята?
– Занята? Вот прямо сейчас?
– Я хотел сказать, ты работаешь?
– В конце месяца я снимаюсь для немецкого каталога. Можно подумать, весь мир снимает свои каталоги на Саут-Майами-Бич.
– А не хотела бы ты вместо этого прокатиться?
Джойс помолчала.
– Ты как-то сам на себя не похож.
– Я стараюсь говорить поменьше, на всякий случай. Но все-таки могу тебе сказать, что гляжу сейчас в окно и... думаю, тебе бы понравилось.
На этот раз Джойс молчала дольше.
– Не знаю, смогу ли я. Надо зарабатывать на жизнь.
– Об этом не думай, думай о том, как поедешь. Ничего такого расфуфыристого тебе не потребуется, а вот пальто прихвати. Здесь холоднее, чем во Флориде.