Пронзая ветер
Шрифт:
— Но хуже всего, что в день побега случилось землетрясение, разрушившее половину города, — вздохнула Даосса. — Количество убитых и пропавших без вести исчислялось тысячами. Люди были напуганы и озлоблены. Порталы, соединяющие Креопос с другими частями Кросса, дружно вышли из строя. Коросс тоже еще не появился тогда в городе. Из правителей в столице была лишь Тантосса да шестеро неоперившихся юнцов и девиц из разных Домов, предпочитающих проводить свободное время в пирах и развлечениях нашей беспутной столицы, а не править своими округами. Все они были очарованы Корэл и Данэлом и их рассказами о благородном поведении Коросса, спасшим их. Престиж Дома Страха был поднят на небывалую высоту, а с растущим напряжением
Она слегка побелела. Воспоминания до сих пор причиняли ей боль.
— На нас с Уороссом обрушился такой шквал ненависти! Я рада, что выйдя на Арену, не буду видеть беснующуюся толпу, где каждый зритель будет желать мне самой мучительной и извращенной смерти, — тихо сказала она.
— А что мы будем видеть? — спросила Ланетта. — Нас оглушат?
Она вспомнила Арену Миотополя, но уже тогда Коросс говорил, что Арены Кросса работают по другому принципу.
— Одурманят или опоят, — отозвался Уоросс, любезно подливая девушке в стакан сладковато-терпкий напиток. — Не знаю, что выберет Тантосса. Но мы погрузимся в вымышленный мир. У каждого из нас он будет разный. Хотя определенная комбинация препаратов позволяет задать некоторую общую направленность видениям. Возможно, — криво ухмыльнулся он, — мы даже будем пытаться соблазнять друг друга, принимая за кого-то другого. Это ведь были твои методы, Даосса?
Даосса резко встала, отодвигая нетронутую тарелку с пищей.
— Давайте, займемся тренировкой. Завтра мы проснемся, но для нас это уже будет другой мир. Шанс выжить в нем мизерный, но пока он есть, стоит бороться.
Уоросс легко надавил на стол, и он ушел в открывшуюся нишу. Теперь ничто не напоминало об их трапезе.
Критически оглядев Ланетту с головы до ног, огневолосый поинтересовался:
— Ты, Лани, что-нибудь, кроме метания ножей и стрельбы, умеешь делать из того, что может пригодиться в бою?
— В моем мире учитель дал мне несколько уроков фехтования, но это было давно. Он говорил, что «я безнадежна».
Уоросс и Даосса переглянулись, и вид у них был весьма кислый.
— Что ж, — вздохнула жрица, пойдем подбирать тебе оружие и посмотрим, чего ты стоишь.
Их скептицизм оправдался в первые пять минут, когда Ланетта трижды поднимала выбитую из рук рапиру.
— Безнадежна, — вздохнула Даосса, подтвердив приговор когда-то вынесенный ей Лэппиусом. — Будем рассчитывать на то, что у Тантоссы действительно есть средство повысить твою защиту, хоть я представления не имею, о чем идет речь. Уоросс, ты ведь в последнее время часто запирался в лаборатории с этой стервой. Не подскажешь, о чем может быть речь?
Уоросс покачал головой, но взгляд, который он бросил на Ланетту, был полон такой вины и сочувствия, что ей стало жутко.
Звук грохнувшей о камень цепи набатом разнесся в ее голове.
— Двадцать девять, — прошептала Ланетта.
— Что? — удивленно переспросила Даосса.
Девушка не ответила.
Даосса и Уоросс начали свой тренировочный бой, оставив девушку в покое. Глядя на стремительные и полные изящества движения кузены и кузины,
— Ланетту на выход.
Окрик Меча заставил ее вздрогнуть. Она встала, протирая заспанные глаза. Уоросс, обняв девушку за плечи, поцеловал ее в лоб:
— Держись, Лани. Я знаю, ты мужественная девочка. И… встретимся на Арене.
И тогда раздался двадцать восьмой щелчок.
Ланетту втолкнули в белое помещение, посреди которого стоял огромный саркофаг. Один из стражников, сопровождавших ее, подошел к нему и распахнул тяжелую крышку. Внутри все было заполнено паутиной. Она было грязно-серая, очень плотная и постоянно колыхалась. В ее недрах, похоже, шла очень напряженная работа. Тонкие волокна зашевелились, расползаясь в стороны, и наружу наполовину вылез полупрозрачный паук размером почти с ладонь, уставившись на девушку черными бусинками глаз, шевеля острыми, как две изогнутых иглы, отростками. На одном из них застыла вязкая капелька.
— Смотри-ка, тебя портняжка встречать вылез. Они не любят показываться на глаза, но для тебя этот, похоже, решил сделать исключение. Что же, добро пожаловать в «костюмерную», — хохотнул стражник.
В комнату вошла та самая женщина, что недавно купала Ланетту. С грохотом закрыв крышку саркофага, она бросила угрюмый взгляд на стражников. Те попятились к выходу, а после осторожно закрыли за собой дверь. Похоже, они опасались этой женщины, чуть ли не так же сильно, как и свою госпожу.
— Иди сюда, — сипло проговорила женщина, ведя Ланетту к табурету. — Садись и не вздумай сопротивляться.
Но Ланетта и не думала ни о чем подобном. Безразлично взирая за тем, как одна за другой пряди волос падают на каменный пол, она видела то маленькую Ртуть, лежавшей на залитой кровью Арене, то изломанные очертания изможденной женщины в темной пещере. Видения все уверение входили в ее жизнь.
Брезгливо отодвинув пушистую горку волос в сторону, женщина заставила девушку встать и придирчиво осмотрела продукт своего творения со всех сторон.
— Сойдет, — решила она. — Теперь переодевайся. И давай без фокусов и истерик всяких. Это для твоей же пользы.
В свертке, что она подала, лежали кожаные шорты, лиф, перчатки и носки. Когда девушка облачилась в это, женщина лично надела ей на голову кожаный мешок, из которого торчало несколько узких трубок для воздуха, а потом потащила в сторону саркофага. Раздался стук открывающейся крышки. Сильные руки подняли ее в воздух и швырнули в воздушную вату паутины. Что-то заскользило по ней, и тысячи острых иголок вонзилось в ее тело.
— Двадцать семь, — закричала она, проваливаясь в омут бесконечной боли.
Сидевший на Золотой Драконице мощный орб выдрал щипцами еще одну чешуйку. На месте ее осталась зияющая чернота. Тело Драконицы было обмотано тяжелой цепью, а в распластанные по помосту крылья вбиты острые колья. Судорога пробежала по телу ящера и отозвалась острой болью во мне. Я стиснула зубы, чтобы не закричать. Орб придирчиво осмотрел чешуйку. Чем-то она не понравилась ему. Он швырнул ее в беснующуюся внизу толпу. Следующую чешуйку орб выбирал более тщательно. Определившись, он зажал ее щипцами и рванул. Боль была ужасной. Я еле удержалась, чтобы не рухнуть на колени, а Драконица забилась в попытке вырваться из рук палача. Толпа взревела.