Пропала женщина (сборник)
Шрифт:
Дэнни поднялся.
— Погреб? Это что-то новое для Южной Калифорнии. Показывайте дорогу.
— Энрико, мой муж, — говорила она, спускаясь в погреб вслед за ним по узким крутым ступенькам, — долго искал, пока нашел этот дом. Он приехал сюда преподавать в Калифорнийский университет и целиком посвятил себя работе. Им владела идея передать свои знания молодежи, и в то же время он оставался человеком знатного происхождения, любителем и знатоком вин; человеком, которому следует жить соответственно своему положению. И он не успокоился, пока не нашел дом с настоящим погребом для своей коллекции вин. Там, рядом с вами, выключатель…
Он
— У вас великолепный погреб, — сказал Дэнни.
Она прошла мимо него и выбрала одну из старых бутылок.
— О, она здесь, — с радостью сказала Елена. — Шерри, самое старое из существующих в мире. Сбор 1750 года!
— 1750 года, — повторил Дэнни. На него это произвело неотразимое впечатление. — Такое я просто обязан попробовать.
Он взял у нее старинную бутылку и пошел к лестнице.
— Погодите, — сказала она. — Мне кажется, там наверху нет штопора. По крайней мере, я его не видела. Со смерти моего мужа я не пробовала вина.
Это была превосходная реплика, которую он тихо и нежно подхватил:
— Со смерти вашего мужа вы не пробовали и других вещей. А это неправильно, Ана… я хочу сказать — Елена. — Ему всегда нравилась эта реплика из «Королевского капитана», и с различными вариациями он уже пользовался ею несколько раз. Но почему сейчас выплыло вдруг «Ана»? Он не знал никакой Аны…
— Вот он, — раздался ее радостный щебет.
— Что?
— Штопор. Пожалуйста, откройте бутылку.
— Сейчас? Здесь, внизу?
— Вино очень старое. Его нельзя слишком встряхивать. Мой муж всегда напоминал об этом.
Не без усилий, осторожно и медленно Дэнни вынул пробку, которая сидела в бутылке более двухсот лет. Она была иссушена временем и готова рассыпаться в труху. Но Дэнни, проявив сноровку, успешно выполнил задачу.
— Вот бокал, — сказала она, салфеткой вытирая пыль с единственного хрустального бокала.
— Только один?
— Мы оба выпьем из него, — сказала она, и в голосе послышалось скрытое обещание.
Мы выпьем, скажем, полбутылки, прикинул Дэнни, не больше, и потом, учитывая действие вина, ее одиночество, горячую испанскую кровь, ее увлечение мной, она бросится прямо в объятия.
Он налил вино, кровь богов в виде расплавленного янтаря. Она сделала глоток из бокала, ее губы блестели, и затем передала ему. И Дэнни осушил бокал одним глотком.
— Ах, — сказал он, — мы, как Тристан и Изольда, клянемся вечным вином в нашей верности, обещаем любить друг друга всегда, и да будут неразрывны… Ого, вот это да! Может быть, оно испортилось? Я хочу сказать, все же 1750 год — не шутка. Оно ударило мне в голову. А с вами все в порядке?
Она кивнула.
— Вы не опьянели? Вас не тошнит?
Она покачала головой.
— Интересно получается… я присел бы на минутку…
Он с трудом добрался до табурета и расслабленно опустился на него. Затем он перевалился на пол погреба, чувствуя себя каплей ртути в шесть футов величиной, увидел, как она выплюнула вино, которое держала во рту, и провалился в забытье.
Вот что это было: мертв! Мертв и похоронен. Когда Дэнни почувствовал, что его сознание с трудом возвращается из бесконечных пространств, то почти мгновенно пришел к этому заключению. Он
— Вы проснулись, мистер Дейн?
Голос маркизы шел справа, и он обнаружил, что может двигать головой, совсем немного, в этом направлении, но не настолько, чтобы увидеть ее.
— Так, я вижу, что вы проснулись. Теперь я хочу, чтобы вы внимательно меня выслушали, чтобы поняли, что с вами происходит. Возможно, вы уже догадались, что в вино было кое-что подмешано. Это очень просто сделать: длинная игла для подкожных инъекций вводится в старую пробку и сильный наркотик из шприца выпускается в вино. К наркотическим средствам доступ у меня свободный, ведь я была медсестрой, а покойный маркиз — врачом. Вы лежите на медицинской кровати, которые используются в больницах. Вы надежно привязаны к постели, у вас завязан рот, и вы лишены возможности видеть. Эта кровать была привезена в дом для моего мужа в последние месяцы его болезни. После того как он умер, она хранилась в погребе. Вы желаете знать, почему я сделала это с вами? Месть — вот причина. Мы, испанцы, свято верны традициям мести. Они питают нас. Месть может поддерживать искру жизни даже тогда, когда, казалось бы, нет смысла жить. И мы умеем мстить, изощренно и долго.
— Эта женщина сошла с ума, — сказал Дэнни себе.
— Первое, что вы должны осознать, мистер Дейн, это то, что вы исчезли, и таковым будете считаться всегда. Никто не знает, что вы здесь. Вы позаботились об этом сами, не так ли? Вы сказали вашей доверчивой бедняжке-жене, что отправляетесь играть в карты с друзьями. Вы припарковали машину на расстоянии полумили от этого дома и прошли пешком остаток пути. Машину отогнали уже гораздо дальше, настолько далеко, что, когда ее найдут, никому не придет в голову связать ее со мной или с этим домом.
Вы похвалили мой погреб, от этой иронии судьбы я получила наслаждение. Это действительно великолепный погреб… По замыслу прежнего владельца, он должен был при надобности служить противоатомным убежищем, поэтому в нем есть секретный бункер, о котором не знают даже слуги. Он надежен, оснащен кондиционером, отоплением, санитарными удобствами и не лишен комфорта. Человек может лежать здесь, за винными бутылками, долгое время. Да, мистер Дейн, именно здесь, внизу. Сейчас вы находитесь в этом бункере. Отныне и навсегда.
Со сдавленным стоном безысходности Дэнни попытался разорвать свои путы, но он был привязан за шею, грудь, живот, запястья, колени и лодыжки.
— Эти ремни из очень крепкой кожи, мистер Дейн, толщиной в полдюйма, со стальной нитью. Пристяжки снабжены крепкими замками, от которых есть ключ только у меня.
Его пробил холодный пот, мышцы напряглись. Он напружинился изо всех сил и делал конвульсивные движения, но не мог сдвинуться ни на дюйм из того положения, в котором был закреплен. Он перестал делать бессильные попытки, сердце глухо стучало, ноздри раздувались, хватая воздух.