Пропасть Искупления
Шрифт:
– Вы хотите сказать, что вертунов уничтожили ингибиторы? – спросила Рашмика.
Квестор поднес семечко к сложному рту любимца.
– Делайте выводы сами.
– Я давно сделала вывод, – сказала девушка, – и считаю, что на Хеле случилось нечто иное.
– Какая-то сила уничтожила вертунов, – сказал квестор. – Этого вам мало?
– Я думаю, что вертуны и амарантийцы, да и все остальные известные культуры, погибли по разным причинам. Если виноваты ингибиторы, почему они не уничтожили эту луну целиком? Можно испытывать угрызения совести, атакуя миры со сбалансированной биосферой, но Хела начисто лишена воздуха… Легко представить, как
Рашмика замолчала, смущенная тем, с каким жаром излагает свои детские теории.
– Здесь не торопились, – заключила она после паузы, – и здорово наследили. Похоже, кто-то хотел оставить послание, предостеречь.
– Вы ведете к тому, что существует иное, совершенно неизвестное космическое зло?
Рашмика пожала плечами:
– Об этом говорят факты.
– И вам несвойственны сомнения в собственной правоте, мисс Эльс?
– Я уверена, что исчезновения и вертуны как-то связаны. Да и все остальные не могут этого не замечать. Они просто слишком запуганы, чтобы признаться.
– Тогда как вы никого не боитесь?
– Я появилась на Хеле не просто так, – сказала она, с ужасом ощутив, что эти слова как будто вложены в ее уста кем-то посторонним.
Квестор долго вглядывался в лицо девушки, и ее ощущения при этом были не из приятных.
– И эта ваша миссия, – наконец заговорил он, – этот ваш крестовый поход к правде и готовность приобрести множество врагов… Вы поэтому стремитесь к Вечному Пути?
– Есть и другая причина, – тихо ответила она.
Но квестор словно не слышал:
– И особый интерес у вас вызывают первые адвентисты, я прав? Заметил это, когда упомянул при вас о своей роли представителя церкви.
– Эта церковь – одна из старейших, – ответила Рашмика. – И из крупнейших, как я понимаю.
– Крупнейшая. Орден первых адвентистов имеет три собора, в том числе самый большой и тяжелый на Пути.
– Я знаю, что у них есть своя археологическая экспедиция, – сказала Рашмика. – Несколько раз писала туда, просила найти для меня работу.
– Чтобы вы развили свою теорию и соблазнили всех свернуть с Вечного Пути?
Рашмика покачала головой:
– Я собираюсь добросовестно трудиться, делать, что прикажут. Но одновременно буду вести исследования. Хочу зарабатывать деньги, отсылать немного домой – и разбираться с вертунами.
Квестор вздохнул с таким видом, словно весь мир со своими бедами лежал на его плечах:
– Вам известно, мисс Эльс, что такое соборы? Я имею в виду, в физическом отношении?
Рашмика поняла, что на сей раз вопрос продиктован искренним интересом.
– Это движущиеся здания. Они значительно больше караванов, но все равно это машины. Соборы едут вокруг Хелы по дороге, которая называется Вечный Путь, и полностью огибают спутник за триста двадцать стандартных дней.
– И в чем смысл этого кругосветного путешествия?
– Чтобы Халдора всегда висела над головой, как можно ближе к зениту. Хела движется под колесами, но соборы компенсируют это движение.
На губах квестора пробилась улыбка.
– А что вы знаете о том, как движутся соборы?
– Они движутся медленно, – ответила Рашмика. – Чтобы обогнуть Хелу за триста двадцать дней, достаточно ползти со скоростью младенца. В среднем треть метра в секунду.
– По-вашему, это медленно?
– Еще как.
– Вы
– Я не совсем понимаю вас, квестор.
– Речь о том, что в результате целенаправленных действий на Пути довольно часто появляются труднопреодолимые участки. Прошедший собор может оставить после себя завал или разрушить поверхность дороги. Да и сама Хела тоже нередко преподносит сюрпризы, портит Путь. Сход оползня, движение ледника, извержение вулкана – возможных причин задержки не счесть. По этой причине у каждого собора имеется бригада по расчистке трассы. – Говоря, Квестор смотрел девушке в глаза. – Эта бригада работает перед собором. Причем недалеко, иначе уже сделанная работа может пойти насмарку из-за козней соперников. Но и не слишком близко: с расчисткой надо справиться до того, как собор подойдет вплотную. Не стану обманывать: это трудное и опасное занятие. Но для него нужны некоторые навыки из тех, о которых вы упоминали. – Квестор побарабанил толстыми пальцами по столу. – Работа ведется в вакууме, на льду, с применением резаков и взрывчатки. В самых опасных случаях посылают запрограммированных роботов.
– Я имела в виду другую работу, – проговорила Рашмика.
– Какую?
– Сказала же: что-нибудь конторское. Или по части археологии.
– Понимаю… но такие вакансии крайне редки. Зато в бригадах по расчистке Пути свободных мест всегда хватает.
– Из-за высокой смертности?
– Это очень тяжелая работа. Но тем не менее это всего лишь работа. Даже в чистке Пути есть разные степени риска. Несложно подыскать для вас что-нибудь попроще, чем закладка взрывчатки. А на некоторых должностях не требуется целый день таскать скафандр. Там можно подождать, когда появится место в научном отделе.
Рашмика всмотрелась в лицо квестора. До сих пор он ей не лгал.
– Я не этого хотела, – ответила она. – Но коль скоро там можно найти только такую работу, я согласна. Поможете мне устроиться?
– Да… Хотя не знаю, смогу ли я после этого спать с чистой совестью.
– За ваш сон, квестор, я совершенно спокойна.
– А вы уверены, что делаете правильный выбор?
Рашмика кивнула, спеша опередить сомнения:
– Если поможете, буду весьма благодарна.
– Что ж, благодарность – вещь приятная, тем более благодарность от вас, – проговорил квестор. – Но хочу напоследок сказать еще кое-что. Вас ищут власти Равнины Вигрид. Пока вы в караване, полиция вас не тронет, но ей уже известно ваше местонахождение.