Пропавшая без вести
Шрифт:
Сара внимательно осмотрела одежду, прочла все этикетки и проверила карманы. Там не оказалось ничего, кроме пыли и одинокой пуговицы.
— Документы при ней были?
— Нет… Ни бумажника, ничего.
— Странно как-то.
— Деньги были… Пятьсот наличными.
Сара опять посмотрела на одежду:
— Фунтов или евро?
— Евро.
Сара еще раз прочитала этикетки на рубашках:
— «Торнтон» — как на жакете. Бутик, наверное.
— Не знаю такого.
— Я тоже, но постараюсь разыскать,
— Правильно. Значит, можно… — Его внезапно прервал звонок мобильника. Сэм взял трубку и недовольно нахмурился, увидев номер. — Извините, я на секунду.
— Да-да, конечно.
Он вышел на балкон и прикрыл за собой дверь.
Сара видела, как он нервно ходит взад-вперед. Собеседник явно действовал ему на нервы. Даже со своего места Сара видела, как у Сэма на шее вздуваются жилы. Вскоре он захлопнул телефон и вернулся в комнату. Вид у него был обеспокоенный.
— Что-то не так? — спросила она.
— Репортер.
— А…
— Так вы думаете, одежда может помочь?
— Все помогает. Вопрос в том, что из неизвестного удастся восстановить, оттолкнувшись от того, чем мы располагаем.
Сэм собрался с духом:
— В полиции сказали, что ваше агентство — это несерьезно.
— Мы знаем свое дело.
— Ну и хорошо.
Сара подняла бровь:
— Не обращайте на них внимания. Нам и раньше доводилось пересекаться с ними. У них это пройдет. Сэм, можно, я задам вам один вопрос? Хотела спросить вас еще вчера, но… я понимаю, вопрос глупый.
— Задавайте.
— Вы рады, что ваша сестра жива?
Казалось, прошла вечность, пока Сэм наконец со вздохом произнес:
— Конечно рад. Послушайте, Сара, скажу вам откровенно, я больше не знаю, как к чему относиться. Такая головоломка… Вы только представьте: живешь, чего-то добиваешься, строишь планы, а потом вдруг — раз, и такой удар в спину из прошлого. — Его синие глаза пристально смотрели на нее, и Саре стало по-настоящему жалко его. — Что я, монстр после этого, да? — спросил он.
— Вовсе нет.
— Моя сестра, которую я считал мертвой, которую оплакивал столько лет… Я вдруг узнаю, что она жива, но совсем не чувствую ни признательности, ни радости. Я… я не знаю, что чувствовать.
— А разве должны знать?
Он растерянно заморгал:
— Как вы сказали?
— Разве должны вы это знать? Вы же не робот. В нас не заложена программа, чтобы заранее знать, как реагировать в той или иной неординарной ситуации.
Иногда нельзя позволить себе такую роскошь, как чувства. Надо просто идти дальше, и все.
Сэм прищурился:
— Инстинкт самосохранения.
— Без этого нельзя.
Он склонил голову набок:
— Так что же вы скрываете, Сара?
Сара вздрогнула:
— Я ничего… и вообще, разговор ведь не обо мне…
— Ну да. У
— Правильно, — ответила Сара с улыбкой.
Начал накрапывать дождь. Джон перебежал дорогу и поднялся по ступенькам самого задрипанного здания на всей улице — гостиницы «Эрин», где Кэти Джонс прожила почти десять дней.
Он прошел мимо двух скучающих нигерийцев, которые, сидя на ступенях, по очереди затягивались одной сигаретой. Ни один не взглянул в его сторону, но Джон спиной почувствовал, что они исподтишка следят за каждым его движением.
— Здорово, парни, — сказал он, задержавшись у двери.
Они медленно поднялись и пошли прочь по улице.
Джон толкнул замызганную дверь. За ней оказалась другая, заклеенная огромным плакатом: «КРЕДИТНЫЕ КАРТЫ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ. С ЖИВОТНЫМИ НЕ ВХОДИТЬ. РАСЧЕТНЫЙ ЧАС — 12.00». К этой внутренней двери снизу была приколочена доска, — видно, какой-то постоялец засадил в нее ногой. Наверное, не каждому нравится, что ему предписывают, когда приходить и когда уходить.
В прокуренном сыром вестибюле было темно. У одной из казенно-зеленых стен стояла коричневая кушетка. Джон заметил растение, удивительно пышное для такой нездоровой обстановки. Рядом с ним находилось небольшое стеклянное окошко с отверстиями для разговора. За стеклом была комната. На потемневшей латунной табличке было написано: «Администратор». Джон побарабанил пальцами по стеклу.
Когда-то в этой комнате, похоже, был склад, но затем его превратили в офис, такой грязный, какого Джон уже давно не видел. За столом в гигантском кресле-качалке сидел толстяк с изрытым оспинами лицом. Он смотрел мыльную оперу и жевал жирный бутерброд.
— Чего надо? — спросил он, вскользь глянув на Джона.
Джон вынул бумажник и показал удостоверение:
— Джон Квигли, частный детектив.
— И чего? — совершенно равнодушно буркнул здоровяк.
— Мне нужен хозяин этого милого заведения.
— Перед тобой.
— Могу я узнать ваше имя?
— Пит Бакли.
— Так вот, Пит, я расследую дело, к которому имеет отношение один из ваших постояльцев.
— Да у меня этих постояльцев… Вон, дверь не закрывается.
— Меня интересует только один, вернее — одна. Она здесь жила несколько дней. Кэти Джонс, зарегистрировалась как Кэти Тодд. — Джон прижал к стеклу фотографию, сделанную накануне вечером.
Бакли мельком взглянул на нее:
— Девчонка, про которую полицейские расспрашивали?
— Да.
— Все ее пожитки у них.
— Ясно, — ответил Джон. Он нагнулся над стойкой и увидел, что из-под кресла Бакли торчит конец монтировки. — Может, расскажете мне о ней? Что-нибудь, о чем копы не знают?