Пропавшая экспедиция

Рем Станислав

Ни поездом, ни самолётом из Читы старик не воспользовался. Из дома с собой Савицкий взял только самое необходимое: документы, деньги, смену белья, бритвенный прибор. Всё пронёс в салон самолёта как личный багаж, что даёт возможность предположить, что у него имеются знакомые в городе. Или пригороде. На данный момент идёт проверка гостиниц и арендованных квартир.

— Зря теряете время. Правильно заметили: если он взял с собой только минимум, не предназначенный для проживания в тайге, его ждали в Чите. Ищите читинские

связи! Все! Учтите: данная информация не будет лежать на поверхности. Скорее всего Савицкий задействует старые «законсервированные» связи. А потому полная концентрация и внимание.

— Уже приступили.

* * *

Археологи обнаружили в Партизанском районе Приморья мощные фортификационные сооружения, землянки и посуду племени мохэ, обитавшего в IV–VI веках на этой территории.

«Подобные оборонительные сооружения этого племени с глубокими рвами и валами на территории Приморья встречаются очень редко. Безусловно, это очень интересная и значимая находка», — сообщила в понедельник руководитель отдела средневековой археологии Института истории, археологии и этнографии Дальневосточного отделения РАН Надежда Артемьева. По ее словам, древнее поселение расположено на сопке, которая возвышается над равниной. «Вниз по склону спускаются террасы, вдоль них стоят дома земляночного типа», — отметила Артемьева.

Она уточнила, что археологи обнаружили на этом участке много керамической посуды, которая и позволила датировать находку. По ее словам, специалисты продолжат изучение этого значимого археологического памятника.

Древние мохэ принадлежали к тунгусо-маньчжурским народностям. Первые упоминания о них относятся к IV–V векам нашей эры. В этот период они появились на территории Маньчжурии, Приморья и Приамурья. Мохэское общество относится к эпохе до возникновения государственности и является предшественником государств Чжуржений и Бохай.

РИА «Новости»

* * *

— Ерунда! — Ельцов соорудил из тетрадного листа веер и принялся им гонять душный воздух. — Бред! Глупости! Никто из экспедиции Дмитриева не выжил. Если бы уцелела хоть одна живая душа, мы бы об этом знали. — Указательный палец запрыгал перед носом учёного. — Целая следственная бригада работала! И потом: ну, предположим, кто-то из экспедиции действительно остался в живых. Почему он скрыл этот факт? Почему исчез?

— А если у него имелись веские причины? К примеру, тёмное прошлое? — Вика не сдавалась.

— Отпадает! — уверенно отозвался декан. — В состав экспедиции Дмитриев отбирал людей сам. Лично! Все проверенные люди: не забывайте — речь шла о золоте.

— А если тот человек испугался, что его обвинят в гибели экспедиции? — высказал новую версию Михаил.

— То есть?

— Не знаю. Кругом болота. Предположим, все утонули, а он нет. А тут ещё золото. Вы же сами сказали: были обнаружены два открытых месторождения. Вот он и…

— А

если в гибели экспедиции виноват проводник? — вскинулась Вика.

— А вот в этом что-то есть! — Тут же зацепился за слова девушки Мишка. — Ведь его-то отец вряд ли проверял. Как понимаю, он его нанял уже там, на месте, по прибытии группы.

— Бытовала и такая версия. — Юрий Николаевич налил полный стакан воды, залпом осушил. — Её, собственно, и по сей день никто не снимал.

— Вот видите! — Дмитриев хлопнул себя ладонью по колену.

— Что за версия? — поинтересовался Урманский.

— Будто членов экспедиции убил проводник. — Самодельный веер послушно затрепетал перед потным лицом декана. — Шёл с ними один мужичок, из местных. Эвенк. Из охотников. Довёл до Гилюя кратким путём. Следствие установило, он оставил экспедицию и прибыл в город Зею до того, как от Дмитриева поступило последнее сообщение. А в ориентировочное время исчезновения группы он уже находился у себя дома, в Новокиевском Увале.

— О, подельники! — выдвинул новую гипотезу Михаил. — А дома оказался, создавая алиби.

— Вполне возможно, — согласился Юрий Николаевич. — Особенно если учесть новое обстоятельство, что ваш отец пытался предупредить коллег. Местные охотники хорошо знают места. Для них спрятать тела — не проблема. Вот потому-то следов и не нашли. А сейчас и подавно ничего не докажешь. Многих, кто помнил об этой экспедиции, уже и в помине нет.

— Но всё-таки кто-то остался… — заметил Урманский. — Стихи ведь кто-то прислал?

— Да брось ты! — Ельцов отбросил веер и снова взял в руки бутылку с водой. — Из простого совпадения выдумываем бог весть что!

— Хорошо. Предположим совпадение. — Урманский схватил Вику за руку. — А зачем в таком случае кому-то было нужно выдавать чужие стихи за её? Смысл?

— А если любовь? Так сказать, выражение чувств? Кому-то именно вот таким образом захотелось выказать свои чувства к присутствующей среди нас даме. Или чувства мы уже в расчёт не берём? Нам только логику подавай!

Михаил уже и не знал, что думать. Только что перед ним, хоть каким-то боком, проявилась более-менее логичная цепочка причины смерти отца. Алчность. Да, это не оправдывало, но объясняло многое. А теперь и она вроде терялась. Впрочем, и Александр Васильевич был в чём-то прав. Действительно, неслучайно ведь те строки появились именно в этом номере.

— Всё-таки я остаюсь при своём мнении, — будто услышав Мишкины мысли, отозвался Урманский, протянув библиотечный журнал Дмитриеву. — Нужно найти того, кто прислал стихи.

Ельцов развёл руками: природный жест уверенного в себе человека, который не смог доказать свою точку зрения окружающим. В конце подобной жестикуляции обычно подразумевалась следующая фраза: «А ведь я говорил, предупреждал…»

— Бог в помощь! Ищите!.. Кстати, Александр Васильевич, — декан переключился на новую мысль, — а тебе вдова Колодникова передала дневники в полном объёме? Или только часть?

— Часть. Да и то отредактированную. Её собственной рукой. А что?

— Так… Признаться, давненько её не видел. В своё время она очень помогла в моих исследованиях.