Пропавшая кинозвезда
Шрифт:
Сейчас он, конечно, понимал, что мог ужасно ошибаться. Воспоминание о своей самоуверенности — даже самонадеянности — ужасало его. Чего ради он решил, что она находит его привлекательным? Он с самого начала был маленьким самонадеянным придурком.
Увидеть Джулию до отъезда в Кембридж не удалось, и, несмотря на старания включиться в новую, студенческую жизнь, ему невообразимо трудно было думать о чем-то другом. Мысль, что он может никогда больше не встретиться с ней, убивала его, и однажды он без всякого повода бросил занятия и помчался в город.
Это было полной глупостью. Он даже толком не знал,
Размышляя об этом сейчас, он удивлялся своему необдуманному порыву. С одной стороны, Джулия могла куда-то уйти, или уехать, или просто отказаться видеть его. Она запросто могла позвонить его матери и спросить совета. Но она не сделала этого. Она впустила его.
Можно себе представить ее недоумение, когда охранник позвонил ей и сказал, что к ней посетитель. Какие мысли мелькнули в ее голове, когда она спросила имя и охранник назвал его… Вполне возможно, Джулия предположила, что это мать прислала его с каким-то поручением. Хотя вряд ли: ей было известно, что он приступил к занятиям в университете.
Но когда она открыла перед ним дверь квартиры, никаких свидетельств замешательства не было на ее лице.
— О, Куинн, — сказала она, — как мило, что ты зашел. — Как будто приглашала его провести с ней вечер.
Она была одета в кремовую шелковую блузку и льняные брючки, вспомнил он. Волосы — она стриглась короче, чем сейчас, — рассыпались по плечам серебристыми кудрями, косметика на лице была безупречна.
Сначала ему показалось, что она собирается уходить, но в действительности она только вернулась. Такая удача взбодрила его, а тот факт, что она его не прогнала, подогрел самонадеянность.
— У моей домоправительницы сегодня выходной, — растерянно обронила Джулия, демонстрируя ему огромную гостиную, которая располагалась на двух уровнях и была полностью застелена коврами. Две стены занимали окна от пола до потолка. Панорама огней ночного Лондона, скрытая за оконными шторами, наверняка выглядела потрясающе. Но в тот момент Куинн более интересовался ближайшим окружением, самой квартирой с элегантной мебелью, которую Джулия избрала своим домом.
Он увидел огромный камин из полированного мрамора, на полке которого стояли всевозможные цветы. Покрытые красным и кремовым бархатом диваны располагались напротив роскошного очага. Стояли еще стулья, столы и обитое алым и кремовым сатином кресло для двоих, а прекрасно оформленный бар заставлял устыдиться старого сервировочного столика отца. Украшенный резьбой сервант, который бы очень понравился матери, был открыт, и внутри сверкали графин и дюжина хрустальных бокалов.
В дальнем углу комнаты стулья и стол с компьютером создавали некоторое подобие рабочего места, и Джулия, заметив направление его взгляда, сделала легкий жест.
— Здесь работает мой секретарь, когда я ухожу, — удовлетворила она интерес Куинна. — Квартира очень удобная, но, боюсь, не хватает помещения для кабинета.
— Просто фантастика, — в восторге произнес Куинн, сделав несколько шагов в своих парусиновых туфлях и поворачиваясь во все стороны. — Я имею в виду, превосходная квартира, — поправился он, поняв, что это звучит несколько вульгарно, и жалея, что пришел
— Рада, что тебе понравилось.
Джулия сжала ладонями запястья, и по внезапному наитию Куинн понял, что она нервничает. Как ни странно, но эта роскошная, преуспевающая женщина нервничает из-за него. Он не мог поверить. Уму непостижимо. Это не может быть правдой. Должно быть, он ошибся.
— Итак… — Она сделала приглашающий жест. — Хочешь что-нибудь выпить? — Она помолчала. — Кока-колу или что-то еще?
— Мне уже восемнадцать, — уязвленно произнес Куинн. — Но… не нужно. Я ничего не хочу. Поел перед отъездом.
— А-а… — Джулия облизнула губы. Затем, словно вспомнив, что не приглашала его, спросила:
— Итак, чем могу помочь?
— Помочь? — эхом откликнулся Куинн в явном расстройстве. — Я пришел вовсе не за помощью. Черт возьми, я хотел увидеть тебя!
Он совсем не собирался говорить таким тоном. Пусть даже, как оказалось, у него и есть слабый шанс, но и он поставлен на карту. Нужно помнить, что она капризна. Она может просто выставить его вон.
— Правда? — Она сложила руки на груди. — Это замечательно, Куинн, но уверена, что есть и другая причина. — Она поколебалась. — Может быть… у тебя нет карманных денег? Ты потратил свое содержание? — Она оглянулась. — Посмотрим, что я могу…
У Куинна вырвалось слово, которое он обычно не произносил в приличной компании, но он не смог удержаться.
— Не нужны мне твои деньги! — воскликнул он, когда снова взял себя в руки. — Почему ты не приехала на мой день рождения? Я знаю, тебя приглашали. — Он невольно застонал, униженный вырвавшимся упреком. Снова его реакция была как у избалованного ребенка. Почему он не может рядом с ней сохранять достоинство? Рядом с другими таких проблем никогда не было.
Джулия проглотила комок в горле. Он заметил, как бьется жилка на ее гладкой шее. У нее была прелестная шея — длинная, тонкая, словно у лебедя. Голова держалась на ней, словно цветок на стебле, хотя редкий цветок мог сравниться с ее безупречной красотой.
— Я… я работала, — объяснила она наконец, и ему показалось, что она нерешительно тянула с ответом. Почему? Потому что не желала отвечать или потому что лгала? И как это понимать?
— Или не хотела приезжать? — спросил он, глядя ей прямо в лицо, расставив ноги и агрессивно засунув руки в задние карманы джинсов. Он не ощущал в себе агрессии, но она не могла этого знать. И лучше, чтоб не знала.
Джулия облизнула губы, и при виде мелькнувшего языка Куинн ощутил волну тепла, пробежавшую по его животу. Кончик языка был розовый, одуряюще чувственный и рождал отнюдь не помогающие спокойствию образы.
— Возможно, — сказала она наконец, когда Куинн уже начал беспокоиться, что его реакция на ее сексуальность так же очевидна Джулии, как и ему самому. — Уверена, что ты не обиделся на меня. Твоя мать сказала, что у тебя было больше сотни гостей.
— Ну и что? — раздраженно фыркнул Куинн. — Мне они безразличны. Я хотел видеть только тебя.
— Ради Бога, Куинн! — Джулия отвернулась от него, пробежалась тонкими пальцами по спинке дивана и, встряхнув головой, перечеркнула своим ответом все его надежды: