Пропавшая нимфа
Шрифт:
Даже здесь были слышны раздирающие вопли и шум, сотрясающие стены клуба.
– Кажется, одна из этих девушек сегодня здорово работает, – начал портье с заинтересованным видом.
– Это Лейла Зента вместе с Ломаксом исполняют дьявольский танец, – объяснил я, усаживаясь на заднее сиденье машины. – Оба совершенно голые.
– Вы шутите? – оторопел он.
– Может, передадите ему эту штучку? – спросил я, всовывая в его дрожащие руки пистолет. – Мне кажется, когда все будет позади, Ломакс захочет покончить жизнь самоубийством. – Затем хлопнул дверцей,
Откинувшись на спинку сиденья, я принялся размышлять о том, сколько же раз Лейле придется исполнять свой номер, пока она не будет уверена, что я благополучно покинул этот храм танца живота.
До дома я добрался без всяких приключений.
Глава 4
На следующее утро, около одиннадцати, в мой кабинет вошла Фрэн Джордан. По ее самоуверенному виду было понятно, что она знает нечто такое, о чем я еще не подозреваю. Фрэн – моя секретарша. У нее рыжие волосы и голубые глаза. А что касается фигуры, то она настолько совершенна, что ее следовало бы выставить голой на вершине самой высокой горы. Тогда все остальные представительницы прекрасного пола имели бы перед глазами образец, к которому должны стремиться.
В конторе Фрэн, естественно, всегда ходила одетой из-за некоторых формальностей, которых я, признаться, никогда не мог понять.
Сегодня утром она казалась особенно свежей и опрятной.
– Вы помните о том невероятном задании, которое дали мне около часа назад? – Ее голос звучал триумфально. – Так вот, я его выполнила.
– Серьезно? Выполнили? – Я посмотрел на нее с восторгом. – По-моему, с этим не справилась бы и профессиональная сыщица.
Некоторое время она угрюмо и разочарованно, даже с упреком, смотрела на меня.
– Мой дядя Джо стеснялся того, что работал на мусорных свалках. Однажды вечером я сказала ему, что он не понимает своего счастья. И спросила: «А что, если бы тебе пришлось трудиться на помойке, которая могла бы с тобой разговаривать?» Он сразу же заткнулся.
– Мисс Джордан. Попрошу вас воздержаться во время работы от посторонних разговоров. В любой момент сюда может войти клиент, – проворчал я сухо.
– Посторонние разговоры? – выдохнула она. – Это вы…
– Мне можно разговаривать, но только в крайнем случае и в основном на эротические темы, – пояснил я с достоинством. – Это совсем не одно и то же…
Она судорожно сглотнула несколько раз, и я видел, как по ее физиономии пробежала целая гамма выражений: от гнева до беспомощности.
– Ох! – выдохнула она наконец.
– Все это из-за моего профиля, – напомнил я. – Перед ним невозможно устоять.
Фрэн опустилась в кресло и перевела дыхание.
– Всегда немного кружится голова, когда сталкиваешься с людьми, имеющими безмерное самомнение, – заявила она очень серьезно.
Если я начинаю проигрывать и понимаю это, то сразу же меняю тему разговора:
– Ну, так что же вам удалось провернуть сегодня утром?
– Дело касается Корли, который живет на Ольстер-стрит. В действительности их трое: вдова,
– Например, редких книг, – добавил я с надеждой.
– Думаю, что да, – согласилась она.
– Кажется, это именно тот человек, который меня интересует. И где его можно найти?
– У него галерея на Второй авеню в районе Сороковой улицы, – объяснила Фрэн. – Его полное имя Мэтью Корли.
– Браво! Прекрасная работа, милая, – похвалил я ее сердечно. – Вам не кажется, что сегодня я должен угостить вас обедом?
– Только попробуйте таким образом оплачивать мою работу, и я тут же уволюсь с конца недели, – ответила она.
– Но я могу хотя бы попытаться это сделать… Ну ладно. Думаю, мне нужно пойти взглянуть на Мэтью Корли и его галерею.
– Не спешите возвращаться, – предупредила Фрэн, насмешливо улыбаясь. – В бюро намного приятнее, когда вас нет, и вообще… Я хочу сказать, что девушка может спокойно поправить бретельки, не опасаясь внезапной атаки на свою добродетель и на все остальное.
– Однако я никогда не заставал вас в бюро поправлявшей бретельки, – мечтательно заметил я. – Может, мне следует носить на работу туфли с войлочной подметкой?
– Это очень на вас похоже, – бросила Фрэн, вскакивая. – Будут еще какие-нибудь поручения?
– Нет. Да, если позвонит мой новый клиент, передайте, что я ему сам позвоню.
– Как его зовут?
– Осман-бей.
В ее глазах появился насмешливый блеск.
– Ах вот оно что! – протянула она. – И чем он занимается, этот Осман-бей? Я не удивлюсь, если клиент с таким именем окажется импресарио труппы исполнительниц танца живота.
– Кто это вам наговорил про танец живота?
– Ладно, ладно! – отмахнулась Фрэн. – Если у вас есть личные тайны, то секретарше на это наплевать. – И с этими словами выскочила из кабинета.
Через некоторое время я захотел рассказать Фрэн всю эту историю, особенно эпизоды с Осман-беем, его прекрасной одалиской, наргиле, базаром, приключившимся в клубе «Оттоман», обнаруженным там трупом, и про то, как я использовал танцовщицу, чтобы поднять шум, а самому уйти незамеченным и невредимым, но в конце концов решил промолчать. Кто поверит в такие чудеса? Сегодня утром я уже сам едва в них верил.
Я вышел из кабинета. Фрэн демонстративно отвернулась от меня, когда я пересекал ее комнату.
Вместо «адье» я услышал выразительный, холодный смешок. Полагаю, в старые времена все было по-другому. Когда парень верхом отправлялся на войну, его любимая женщина говорила ему «до свидания», покрывала страстными поцелуями и обещала вечную любовь.
Очевидно, была и оборотная сторона медали. Как только герой отбывал, все мысли его дамы обращались на первого встречного. Не перестаю удивляться, почему модельеры, неизменно возвращающиеся к стилям отдаленных эпох, до сих пор не додумались ввести в моду пояса невинности! Для меня это непостижимая тайна…