Пропавшая в сети
Шрифт:
– Бесит, что в полиции теперь тоже так про Полину будут думать, – уставился куда-то в пространство Платон.
Пока он ничего не видел вокруг себя, Лиза рассматривала его голубые глаза, высокие скулы, ровный, слегка плоский на кончике нос, приоткрытые, аккуратно очерченные губы. Вроде бы те же, что и все четыре курса колледжа. Но только не для нее.
– Представляешь, где они ее теперь искать будут…
Лиза вздрогнула. Она сама не заметила, что сфокусировала взгляд на лице Платона так же, как он – на стене.
– Нет, а где? – Она отвела взгляд.
– В притонах каких-нибудь. Не понимаю, почему ты со всей этой чушью соглашалась.
–
– Не твои слова, что ли, подставили?
– Мои, но не в те места, где я их говорила.
– Уроды. Надо на них в суд подать!
– Это придется ездить на слушания всякие, а у меня конкурс скоро…
– К конкурсу, конечно, надо готовиться. Но как же Полина?
– А чем ей поможет мой суд? – пожала плечами Лиза.
– Может, полицейские задумаются, что надо и в другие стороны посмотреть.
– Мне кажется, они и так туда не смотрят. Ну, куда ты говоришь… Сегодня утром приходил следователь. По-моему, он Назире не поверил.
– Или сделал вид, чтобы тебя разговорить. Меня он раз пять на допросы вызывал, и каждый раз такой весь, типа друг…
– Ну, не знаю. Он говорит, что его слова тоже из контекста вырвали.
– Он же три фразы всего сказал, в самом начале. Что там можно было вырвать? Ладно, посмотрим. Но я бы на него особо не надеялся. Надо самим что-то делать.
– Кому? Нам? – спросила Лиза, чувствуя, как в очередной раз краснеет.
– А почему нет? У тебя есть какие-нибудь варианты, кто Полине навредить хотел?
– Платон, ну я же говорю, Назира не меня описывала. Я понятия не имею. Я никого не…
– Да понятно это все, я о другом. Вот смотри. Полина же старикам продукты покупала, да?
– Вообще-то, мы с ней вместе это делали.
– Тем более. Ты знала, что дед из четвертого подъезда в тюрьме сидел?
– Какой? Борисович, что ли?
– Ну, – поднял бровь Платон.
– А ты откуда знаешь?
– Бабуля с первого этажа рассказала. Я по Полининым адресам прошелся. Сказал, вместо нее работаю.
– Ты хоть продукты старикам принес?
– Ну само собой, и сдачу вернул. Я же не Раскольников какой-нибудь.
Вспомнив очередное жуткое произведение, Лиза закатила глаза.
– Значит, ты думаешь, Борисович мог забраться к нам в квартиру, напасть на Полину, а потом незаметно вместе с ней удрать?
– А что, где-то нашли следы нападения?
– Нет, я утрирую просто. Ему же лет восемьдесят.
– Семьдесят два. Бодрый старик.
– К бодрым мы не ходим. Не ходили…
– А ты сама ничего подозрительного не замечала? Может, Полина ругалась с кем-то?
– Да с чего ей…
– А ты повспоминай. Все надо проверить, вряд ли полиция будет этим заниматься. Им версию поинтереснее подкинули, с мужиками. Так что, ты со мной?
Встретившись с прямым взглядом Платона, Лиза готова была выпалить «Да!» на любой его вопрос. О чем она думает?! Впереди госы, диплом и главный день в ее жизни – конкурс пианистов-выпускников музыкальных училищ со всей страны. Это единственный шанс показать себя будущей приемной комиссии консерватории. Остальные абитуриенты целый год, а некоторые и пару лет посещали занятия преподавателей, у нее же не было возможности несколько раз в неделю ездить для этого в Москву. Дело не в знакомствах или деньгах за обучение. Просто важно показать будущим преподавателям, что у тебя серьезные намерения. Познакомиться, примелькаться. Из двух одинаково одаренных абитуриентов скорее
– Я не смогу, извини, – ответила Лиза, чувствуя, что есть еще одна причина, которую она пока не готова озвучить даже себе.
Продолжая размышлять, она не заметила, как закрыла за Платоном дверь. Обнаружила себя уже в душе. Стоящей почему-то под струями ледяной воды. Прибавила горячей и снова на какое-то время потерялась. Бодрость, разбуженная колкими струями, уступила место расслаблению. В постель она легла с уверенностью, что заснет сразу же, как только голова коснется подушки. Не вышло. Глаза, слипавшиеся весь вечер, теперь отказывались закрываться. Вместо этого они распахивались от каждого шороха, вглядываясь в темноту. Будто смерть, укрывшись в ней, ждала, когда Лиза уснет.
Почему она вообще подумала о смерти? Даже экстрасенс сказала, что Полина жива. Правда, после обвинений в том, что Лиза знает больше, чем говорит, во все слова экстрасенса верилось с трудом. Но вдруг на самом деле существует девушка, которая что-то знает, а Назира описывала не Лизу? Тогда почему ясновидящая так и не перезвонила? Мама, конечно, права. Лиза наивная. Полина такой не была. В смысле, она не такая. А какая?
Девушка потянулась к тумбочке, за телефоном. Раньше она клала его на ночь подальше, а теперь держала на расстоянии вытянутой руки. Яркий экран ослепил. Лиза проморгалась и открыла галерею. Так какая Полина на самом деле? Красивая, очень. Такая, каких не бывает в реальной жизни. Отфотошопленная картинка. Вот только отредактировала она себя сама. В первую очередь, конечно, фигуру.
Лиза помнила, как однажды Полина подняла футболку со словами: «Смотри! Прикольно?» Подруге приходилось сильно напрягаться, чтобы под жирком выделялась вертикальная полоса. Так себе зрелище. Чем оно лучше Лизиных джинсов, врезающихся в бока? На последних фотографиях Полины от этого жирка не осталось и следа. Правда, с того дня она больше не хвасталась своими достижениями. Почему? Не нашла в Лизиных глазах интереса? Или не хотела, чтобы окружающие замечали преображение?
С ее фигурой все понятно. Куриные грудки и тренировки через день. А как же лицо? Откуда эти изменения? И что вообще переменилось? Во-первых, Полина похудела, и от этого контур лица стал более четким, а скулы – заметнее. Губы. Они всегда были пухлыми, но раньше Лиза не помнила, чтобы Полинина верхняя губа была такой… задранной. Похоже, подруга с ней что-то сделала. И с носом тоже. Он всегда был немного широкий на кончике, как и у Юли, младшей сестрички. Но на последних фото нос выглядел тоньше и аккуратнее. Сделать операцию она не могла. После нее, вроде бы, носят повязку на лице, под глазами появляются синяки. Так как же он изменился? Чудеса. А главное, где Полина взяла деньги на все эти преображения?
Родители ей даже на еду не присылали. Девочки покупали продукты на стипендию и карманные деньги, которые скидывали на карту Лизины предки. Готовила только Полина, поэтому все было по-честному. Она вообще взяла на себя весь быт, из-за чего Лиза чувствовала себя ее вечной должницей. Как Полина при этом умудрялась не только успешно учиться, но и подрабатывать – еще большая загадка, нежели ее исчезновение. Конечно, на абонемент в тренажерном зале и протеин она зарабатывала в ресторане. Играла на рояле два раза в неделю, в пятницу и субботу, по вечерам.