Пропавшая ватага
Шрифт:
Неохотно отвлекшись от происходящего в клетке, матросы бросились к борту, кто-то уже тащил арбалет, трое проворно заряжали мушкеты.
Только все зря. Беглец так и не вынырнул.
– Утоп, – покачал головой шкипер. – Не вынес позора возлюбленной.
Бишоп цинично сплюнул:
– Повнимательней там все осмотрите!
– Позвольте полюбопытствовать, сэр, где это – «там»? – язвительно осведомился Фогерти. – На морском дне?
– Вы тоже полагаете, что он утонул, Джеймс?
– Скованные тяжелой цепью руки, скованные тяжелой цепью ноги, –
– И все же – посмотрите.
– А с девчонкой что, сэр? – осмелев, спросил юнга. – Там, у клетки, никого не осталось…
– Вытащите ее и бросьте в трюм, – Бишоп жестом подозвал вахтенных. – Может, еще и сгодится.
Легко сказать – забрать! Мохнатый похотливец и не думал отдавать свою забаву, зарычал, едва не сломав руку заглянувшему в клетку матросу…
– Вот так дела-а-а! – почесал голову его напарник. – Не представляю, что и делать.
– Я знаю, что, – покусал губу Джереми. – Подождите, ага…
Подбежав к фальшборту, он ухватил за локоть долговязого Джонса:
– Фил, дай мушкет!
– Тебе-то он зачем?
– Ну, дай. Я быстро. Получишь крону.
– Давай крону – бери мушкет, – радостно ухмыльнулся дылда.
– Спасибо, дружище Фил.
Через несколько секунд глухо прозвучал выстрел. Мохнорылый дикарь упал замертво с развороченной тяжелой пулей башкой, заливая все вокруг свежей дымящейся кровью. Бледную полумертвую деву вахтенные отнесли в трюм. Отложив мушкет, Джереми подобрал брошенное на палубу платье и бросился следом. На корме судна по-прежнему реял красно-желтый испанский флаг. Просто забыли сменить, да и не до того было.
Глава VII. Лето 1585 г. П-ов Ямал
Быстроногий полосатохвост, вытянув длинную шею, бежал на мощных задних лапах вдоль кромки моря, перепрыгивая с разбегу ручьи и мелкие речки. Вытянутая, сплюснутая с боков голова его, увенчанная небольшим зеленовато-пегим гребнем, моталась туда-сюда, столь же безвольно, как и повисшие передние лапки, маленькие и жалкие с виду, однако имевшие нешуточной остроты когти, запросто распарывавшие брюхо могучему трехрогу, ленивому спинокрылу или злобному волчатнику. Даже гороподобный длинношей мог стать добычей полосатого ящера, правда, если б тот напал не один, а стаей.
В два десятка локтей от полосатого хвоста до зубастой морды, в полтора человеческих роста высотой, ящер сей, хоть и считался не особенно крупным хищником, однако именно в силу размеров отличался замечательной быстротой и неутомимостью. Именно потому его и выбрал Енко Малныче, молодой колдун из славного города Хойнеярга. Углядел еще издали, подманил, зацепив мыслью, а потом и полностью подчинил себе, завладев разумом свирепого ящера-дракона, точнее сказать – его инстинктами. А затем просто надел на холку сплетенную из травы и ремней сбрую да, позвав Нойко, без лишних слов проткнул его ладонь острым шипом гигантской акации.
– Ай! – скривившись, заверещал отрок. – Больно же.
– Терпи, –
– Я смешал вашу кровь, – взяв в руки комок шерсти, пояснил Енко. – Сейчас заговорю амулет, и будете вы с драконом – как братья.
– Тьфу ты! – мальчишка опасливо покосился на ящера. – Упаси боги от такого братца. Ой, господин мой… а он меня не сожрет?
– Не сожрет, – раздраженно отозвался колдун. – Коли ты будешь вовремя обновлять заклинание, глупая твоя башка.
– Ох, господин… как бы мне не забыть!
– Слушай и запоминай, чудо.
Енко Малныче прочитал заклинание три раза подряд, чего подростку вполне хватило – запомнил, не дурак же, тем более ему было поручено такое важное и требующее недюжинного ума и отваги дело. Ясавэя вот не послали – потому что не такой умный, а вот Нойко – да!
Отрок приосанился в седле – подобные мысли всегда его радовали – и осмотрелся. Полосатохвост бежал ровно, никаких попыток сожрать или просто укусить седока не делал, даже во всем слушался мысленного приказа Нойко – поворачивал направо или налево, при необходимости ускорялся или останавливался, кося желтым немигающим глазом. Взгляд этот мальчишке не нравился, но приходилось терпеть – все ж ради дела.
Что и говорить, юному помощнику колдуна роль нынче досталась ответственная, от которой много чего зависело. Вот и экипирован Дрянная Рука был соответствующим образом, видели бы старые приятели-дружки – от зависти б сдохли! Вроде бы все, как обычно – узкие штаны, короткая змеиная куртка, однако пояс вышит золотом так, что глазам больно! А еще и браслеты сияли, на каждой руке по три, тонкая шея от роскошной пекторали гнулась, на груди разлапистая колдовская бляха сверкала! И это уже не говоря о серьгах в обоих ушах, о кольцах.
Золото, золото, золото!
Все драгоценности, что в отряде великого белого вождя Ивана имелись – на Нойко пошли. В основном, конечно, колдун пожертвовал да подружка его, ясноглазая Сертако-нэ. А вот пояс – пояс сам великий вождь дал, да сказал – носи! Господин Енко же и Сертако ничего не сказали, но и не угрожали – мол, потеряешь, так лучше и не возвращайся. Понимали все – чем больше злата на парне, тем больше ему веры. Именно так вопрос и стоял – золотом… ну, еще и колдовством подсуетились.
Однако…
Завидев чуть левее невысокий, поросший ивою и ракитником холм, Дрянная Рука подстегнул своего скакуна мыслью. Махнув хвостом, ящер послушно свернул в заросли, не сбавляя хода.
Густые ветки забили по ногам Нойко.
– Эй, эй, эй! – закричал парень. – Не так быстро, чучело зубастое.
Дракон зашагал медленнее, и подросток ухмыльнулся:
– Вот так-то лучше будет… Ого!!! – глянув с вершины холма на море, он не смог сдержать радостный вопль: – Клянусь семью сисястыми дочками тупого Сиив-Нга-Ниса! Да сожрет меня дракон, коль это не то, что я искал. Похоже, догнал, да-а.