Пропавшая

Плотников Сергей Александрович

Изначально планировка судна явно была многократно «вылизана» с точки зрения эргономики. Верфь-производитель гарантировала, что её проектом будет пользоваться не только комфортно, но и максимально выгодно с экономической точки зрения. Легко и быстро снять любую единицу перевозимого с места её хранения, отгрузить, перегрузить, загрузить на её место что-то новое. А потом несчастный транспорт попал в инфернальные ручки персонала ремонтного дока, специализирующегося на модернизации космических кораблей. И понеслась! «Рыбе» сохранили её панцирь, противоатмосферную броню, зато внутренности креативно «прокачали». Нет, наверное, ширина коридоров, число поворотов и прочие детали интерьера соответствовали каким-то там нормам, вопрос только, каким именно. И уж точно никто не подумал сделать проходы шире в обмен на потерю некоей части полезных грузовых объёмов. Во время пожара в борделе, то есть я хотел сказать – старта, после многочасового упоённого героического упихивания «халявных

ништяков» в трюмы обеими руками это ощущалось особенно рельефно.

Народ носился по палубам и переходам, как ужаленный, а усталость отнюдь не придавала ловкости и вежливости. В приключенческих книжках наёмников принято героизировать. Свободные, сильные и вечно «ходящие под богом» фартовые парни, свободные от любых обязательств, кроме контракта. Скажу так, мне было бы весьма не по себе в такой «замечательной» компании, отличающейся от банды, по меткому выражению Нурс, только тем, что не придумывают сами задания, а ищут заказчика, если бы не закаляющая школа жизни строительной компании, где я работал. Мужики-механики, операторы кранов и бульдозеров и прочий люд тоже не прочь умыкнуть, что плохо лежит, и взять «левую» подработку. Как ни странно, уважают профессионализм и авторитеты, правда, что характерно, только среди «своих». А ещё строители не стреляют в людей, но эта пропасть не так глубока и широка, как кажется. И вот увиденное отношение к Флое и мехну мне сразу и сильно не понравилось.

Старшего техспека и её дроида демонстративно игнорировали, а неожиданно столкнувшись (замечательные повороты, о да), натурально шарахались. Не с испугом, как от прокажённых, иногда с еле слышной руганью в стиле «ещё и эти тут». Наверное, реакция была слегка усугублена общей нервозностью. Я вспомнил, как Латта удивилась моей реакции на то, что «её» Чоки – мехн, и своеобразный стиль общения девушки, умудрившейся за двое с лишним суток не проронить ни слова даже в чате, блин! А ещё её удивление и неожиданно сильные другие эмоции на возню моих отпрысков со вторым роботом. Что называется, «упс». Подтекст в подсказке про открытость и негласные правила в словах интенданта Нико оказался куда глубже, чем я думал. Очень уж настоятельно собственное начальство дистанцировалось от ценного специалиста, способного в одиночку заменить мобильный ремонтный док. Чёрт, такой маленький отряд наёмников и такое змеиное кубло! И я, чужак, человек из другого мира с частично заимствованной памятью, с размаху в него влез. Ну, отлично. М-мать, достало уже!

48

Устроителей есть собственный вариант крылатого выражения Пушкина, крайне метко и, что удивительно, цензурно описывающий глубину проблемы. Без мата. Иногда силы экспрессии табуированной лексики просто не хватает. Выражение «ни в сказке сказать, ни бульдозером убрать» весьма точно описывает состояние грузовых палуб «Панцирной рыбы» перед стартом. На десятой минуте непрекращающегося потока заявок я понял, что в нужный интервал времени мы не уложимся. На двадцатой оставил Флою и мехна выковыривать сплавившиеся, доставшие аж до силового набора корпуса остатки транспортёра-погрузчика из переборки шахты межпалубного подъёмника и побежал осматривать остальные случаи. Именно побежал, и именно осматривать, времени было буквально по тридцать секунд на заявку. Где можно, давал резолюцию «и так сойдёт», в остальных же случаях могу сказать, что свой, наработанный ещё на московских объектах, навык «решать @#$&ец» подручными средствами я подтвердил по высшему уровню. Кажется, удалось в некоторых ситуациях покоробить даже матёрых нофо, радикально изменив их представления о возможных мерах устранения неисправностей.

Хотя, возможно, заливать монтажной пеной (взятой в соседней же ячейке хранения) колеса мобиля-транспортёра, приклеивая их к полу, действительно чересчур, но что ещё я мог сделать за столь короткий срок, если в кузове машины насмерть переклинило замки фиксаторов.

В общем, взлетели. Большая часть отряда благополучно отправилась исправлять последствия двухдневного марафона – «возьми от Центра Дальней Связи ВСЁ» – путём здорового крепкого сна, ну а для инженерно-технической службы началась нормальная работа. В смысле, теперь наконец можно было нормально переделать всё, залатанное наспех. Ещё четверо суток в минус, ведь помимо этого существовало расписание штатного техобслуживания других зон «Рыбы», да и задание Рамира на пополнение запасов в мастерской никто не отменял. Опять же, угадайте, на балансе какой службы стояли инструменты демонтажа, так активно использованные наёмниками на бывшем имперском объекте, и в каком виде они вернулись на борт? Вот-вот.

Честно сказать, к середине пятого дня космического перелёта, который должен был стать для меня-землянина чередой волнующих впечатлений, я уже начал задумываться о том, что во время сумасшедших приключений на Каллиге меньше упахивался и уставал. О том, что за бортом космос, куда мечтает попасть каждый ребёнок, про сменяющие друг друга звёздные системы и гиперпрыжки, за которыми в иной ситуации наблюдал бы с бьющимся сердцем

и горящими глазами, я даже не вспоминал. Некогда. На шестой день получилось немного «выдохнуть». Основная масса суетливой, грубой, простой (для профессионала) и столь необходимой работы закончилась. Я даже умудрился познакомиться со своим начальством лично, впервые попав на палубу, где размещались жилые модули старших офицеров отряда.

На седьмой день «Панцирная рыба» вышла в звёздной системе, где вокруг одноимённой звезды вращалась планета Йорк, и всё завертелось опять.

Йорк – землеподобная планета, в том смысле, что на ней можно не просто жить и дышать, но и условия не заставляют население строить купола и зарываться под землю. Есть биосфера, безопасная для человека. А ещё Йорк – независимый мир, то есть монопланетное государство с собственной нормальной властью, что сделало этот «шарик» привлекательным местом для проведения различных торговых операций и своеобразным логистическим хабом этого захолустья. Подозреваю, активное население нехило «поднялось», когда Империя пришла на относительно недалёкую Каллигу, организовав до своей ассоциированной территории «логистический мост» постоянного грузопассажирского сообщения, и ещё больше «поднялось» после решения Империи оставить мир пустынь и ветров. Думаю, за засилье криминала, тотальное разграбление и прочую красоту в полисах-под-куполами тоже можно во многом сказать спасибо «занимающимся бизнесом» на Йорке. Собственно, дела велись достаточно честно, за расходные материалы и компоненты, стоящие на территории Империи или ФСС копейки, здесь можно было получить хорошую прибыль. А что делать, «длинное плечо» доставки в фактически приграничную зону: разумеется, дешёвое и в большом количестве везти не так выгодно, как компактное, эксклюзивное и дорогое, ну, или хотя бы сочетающее два свойства из трёх. Типа оружия или добывающих астрокомплексов.

Почти всю информацию о нашем нынешнем местопребывании я услышал из разговоров, пока работал на грузовых палубах перед посадкой. Грузовоз с возможностью атмосферной посадки очень порадовал местных крупных покупателей, обычно вынужденных спускать свои приобретения с орбитального логистического узла самостоятельно. Для технической службы и рядовых наёмников мобилизованных суперкарго эта радость обернулась очередной головной болью. Пока кто-то (подозреваю, тот же Нико) ловко распродавал товар через сеть, остальные должны были в темпе перераспределить груз так, чтобы его отгружать без многочасовой езды на погрузчиках по всему трюму. То есть «покататься и поиграть в пятнашки» с многотонными контейнерами и разными негабаритными свёртками на забитых сверх меры грузовых палубах корабля нужно было заранее. Совсем уж мелочью на этом фоне выглядела первоначальная отгрузка у терминала на орбите, дабы не таскать собственными двигателями в поле тяготения туда-сюда лишнюю массу в виде товаров для мелких оптовиков и розницы, список которых увеличивался ежеминутно.

Для меня очередной – третий по счёту – аврал опять вылился в снесённые стойки и крепления, заклинившие замки, разбитые сенсоры (как в стенах, так и в технике). Свою неповторимую лепту в «лёгкость бытия» вносил и постепенно звереющий личный состав, занятый на работах. Предвкушаемый коллективом отдых на Йорке, с обязательной тратой «в лёгкую срубленных» денежек, снова откладывался. Нет, общение шло предельно корректно. В Уставе «Панцирной рыбы» и контрактах наёмников прописаны очень неприятные последствия для тех, кто нарушил нормы общения, не важно, со своими или клиентами, но у человека всегда есть возможность дать понять, что именно он о тебе думает, иными средствами. Хорошо ещё, что с техслужбой, как и с медиками, предпочитали всё-таки не ссориться, даже часто старались помочь, особенно если дело касалось выполняемой для них заявки.

Короче. Когда последние грузы покинули нутро корабля на одной из посадочных площадок близ «столицы» Йорка (космодромом этот бесконечный, более-менее ровный бетонный наплыв до горизонта без малейших следов инфраструктуры назвать было трудно), нофо, уставшие, но полные решимости отдохнуть немедленно, укатили в увольнительные. Старшие офицеры, включая нашего дорогого непосредственного босса, улетели ещё раньше. Осталась только дежурная вахта. Я постоял у опущенной главной аппарели, посмотрел на сменившиеся цифры электронного счёта, на вполне земное с виду закатное тёмное небо, листанул скинутое на личные терминалы добрым начальством заботливо составленное руководство к действию «будете транжирить так-то, идите туда-то, чтобы, если что, знать, где вас искать» (или это реклама?). Оглянулся на двух угрюмых часовых, дополнявших автоматическую турель непосредственной обороны. Кажется, это какой-то особо изощрённый способ наказания за проступок, поданный как важная для отряда задача (что может быть проще, чем просто закрыть на фиг этот широченный люк). Плюнул, развернулся и пошёл домой. В смысле, на палубу, где располагались мастерская и мой жилмодуль. А я-то, наивный, полагал, что теперь-то точно буду больше общаться с отпрысками и даже смогу серьёзно поговорить. На деле вышло, что в конце каждой смены они едва ли не насильно кормили меня, не давая уснуть прямо за столом.