Пропавшие в Бермудии
Шрифт:
Что же это за мир такой, думала она, где все исчезают и появляются когда попало? И как это обидно: ты хочешь кого-то видеть, а он тебя не хочет! Или хочет, но в другое время. Но я-то ведь хочу видеть детей постоянно! Почему Вик не появляется, неужели он ни разу не захотел меня увидеть?
Тут как раз на берегу рядом с Ником появился Вик.
Секунду назад он был в другом месте – после футбола школьники, отдыхая, плескались в бассейне и загорали, а Вик, терзаемый желанием найти выход, начал расспрашивать
Оказалось, чего только не предпринимали – и у каждого была своя теория.
Крошка Жун Фен со своим математическим умом полагала, что пространство Бермудии – что-то вроде ленты Мебиуса, поэтому физически перемещаться бесполезно – будешь все время на одной стороне ленты.
(Вик заметил, что в таком случае надо было бы найти, где край ленты и просто перелезть на другую сторону).
Умник Жень Чжао считал, что Бермудия – суперкомпьютер, в котором произошел сбой системы, и надо искать, где этот сбой.
(Вик заметил, что это хорошо бы – если б знать, где у этого компьютера процессор, где жесткий диск, какой тут софт – и тому подобное.)
Мечтатель и поэт Янг Ли высказал идею, что пространство Бермудии родилось случайно – так, как рождаются стихи. Поэтому нужно просто бродить и ждать, когда случайно окажешься в другом мире.
(Вик заметил, что с таким же успехом можно сидеть на месте и ждать, когда эта самая случайность случится сама собой.)
Хозяйственная Ли Чен рассудила, что наперекор меняющейся Бермудии нужно пытаться строить что-нибудь постоянное. Один дом, другой, третий. Как в нормальном мире. Бермудия не выдержит и начнет тоже подстраиваться. Потому что давно известно: если у двоих хозяев во дворе чисто, то третий, хоть и неряха, не выдержит и тоже приберется.
(Вик заметил, что неряха может поступить иначе – намусорить в соседних дворах. Или просто не обратить внимания.)
Воздухоплаватель Патрик предложил построить ракету. У ракеты высокая скорость, она может пробить небо Бермудии и выйти в открытый космос, а уже оттуда вернуться на землю. Нормальную землю. О том, что Роджер пытался это сделать, Патрик не знал.
(Вик заметил, что на ракете всех жителей Бермудии не вывезешь. К тому же он не удивится, если, приземлившись, ракета окажется все в той же Бермудии.)
Худышка Мойра была сторонницей распространенного убеждения, что все зависит от желания людей, надо только придумать способ, как людей объединить.
(Вик заметил, что все и так объединились – одни вокруг ПТКХО, другие вокруг ПТКХВ. Но при этом никто толком не знает, чего он хочет на самом деле.)
– Кстати, а опрос проводили? – поинтересовался Вик.
– ЦРУ постоянно проводит.
– Нет, а сами? Чтобы понять, кто есть кто?
Все переглянулась. Эта простая мысль не приходила им в голову.
Но
Умник Жень Чжао догадался первым:
– Всех не опросишь, тут все-таки полторы тысячи людей живет. Примерно.
– Ну и что? Опросить не полторы тысячи, а полтораста. Будет погрешность, но не очень большая. А начать с родных и близких.
И тут, сказав о родных и близких, Вик вспомнил маму.
Поэтому и оказался в оазисе.
Он, конечно, обрадовался, но не так бурно, как Ник: помнил о своем умении сохранять выдержку в любых ситуациях.
Мама тискала его и целовала, как и Ника.
Вик терпел.
А Ник во все глаза смотрел, как Настя ни с того ни с сего вскочила и начала обнимать воздух, и даже испугался, не сошла ли она с ума:
– Чего это ты, мам? – спросил он.
– Как что? Ты не видишь? Это же Вик!
Ник, как мы понимаем, не видел Вика и не мог его видеть. Как и Вик Ника. Но, само собой, они не хотели говорить об этом Насте, чтобы не пугать ее.
– Мальчики, вы что? – Настя переводила взгляд с Вика на Ника. – Вы не рады друг другу?
– Привет, Вик! – Ник помахал рукой туда, где, по его предположению, находился Вик – слева от мамы.
Но та, когда обнимала его, закружила и затормошила Вика так, что он теперь оказался справа.
– Ты плохо видишь? – встревожилась Настя, прижимая к себе Вика.
Ник по этому ее движению понял местонахождение брата и скорректировал помахивание руки и улыбку:
– Привет, Вик!
– А ты почему не поздороваешься? – спросила Настя Вика.
Вик махнул рукой в ту сторону, куда обращалась Настя, говоря с невидимым Ником:
– Привет!
– Вы поссорились? – спросила Настя. – Когда это вы успели?
– Было бы с чего ссориться, – сказал Вик.
– Никто не ссорился, – буркнул Ник.
– А чего не смотрите друг на друга? – спросила Настя, знавшая повадки сыновей. – А ну-ка, сцепите мизинцы!
Это повелось издавна: когда Ник и Вик задирались, мама заставляла их сцепить пальцы, встряхнуть три раза и сказать: «Мирись, мирись и больше не дерись!» Но с каждым годом это казалось братьям все более смешным.
– Что мы, маленькие? – проворчал Вик.
– Вам трудно порадовать маму?
Деваться было некуда. Ник подошел к маме с правой стороны, где должен был находиться Вик, и вытянул руку.
Точно так же и Вик вытянул руку.
– Ну, ну, не церемоньтесь! – Настя подтолкнула братьев друг к другу, а потом взяла их за руки, чтобы они сцепили пальцы, и это облегчило их задачу. Уцепив пальцами воздух, они потрясли руками и не в такт сказали:
– Мирись, мирись и больше не дерись!
– Как-то вы не дружно. А ну, еще раз. Три, четыре! – скомандовала Настя.