Пропавшие в Эдеме
Шрифт:
Мор смахнула слезу сама, быстрым движением пальца, и поплотнее закуталась в мою куртку.
– Мне нужно было его опознать, – сказала она сдавленным голосом. – Какой-то полицейский повел меня в больницу. Или в морг. В Ла-Пасе. Или в Коройко. Уже не помню. Эти первые дни у меня все смешались. Полицейский все время говорил со мной по-испански, а я кивала. Что он говорил, я вообще не понимала.
– К тебе не приехал никто из посольства?
– Посольство закрыли после «Литого свинца» [15] .
15
«Литой
– Блин.
– Там в городе живут супруги-израильтяне, которые помогают путешественникам, если что, но они как раз уехали в отпуск в Израиль.
– Так что, и потом тоже никто… при всех разговорах со следователями… и процедурах?
– Совсем одна. Четыре дня они меня там держали.
Я положил ладонь на ее руку. Инстинктивным движением. Вот так же автоматически я начал барабанить, если бы мне под руку попали бонги [16] . Особо я не раздумывал. Руку она не убрала, но на мое прикосновение никак не ответила.
16
Бонги – парные барабаны, на которых играют сидя, зажав их между коленей, ударяя по ним рукой.
Несколько минут мы просидели молча. Каждый со своей картинкой в голове.
Черные тучи, которые поначалу только обозначились на горизонте, приблизились. По воде, что скопилась во впадинах на камне, пошла зыбь от ветра. Мне стало холодно, но попросить вернуть куртку даже в голову не пришло.
Я думал о том, что ее велосипед остался непристегнутым около памятника: надо же, тут так можно; в Рамат-Гане [17] его бы угнали в момент.
Вспоминал, как мы с Лиори ездили на велосипеде в детский сад, когда она была маленькая, как один раз мы упали: я потерял равновесие, и она ударилась головой о мостовую – как долго тянулись секунды, пока она не заплакала!
17
Город неподалеку от Тель-Авива.
Думал об искаженном взгляде Лиори, когда сказал ей – первым, чтобы доказать Орне, что я справлюсь, что я не сломался, – что «папа с мамой не… ладят последнее время и поэтому папа переезжает в другой дом». Поначалу она не поняла. Вообще не поняла, о чем это мы. Она даже странновато заулыбалась было, как будто ей рассказали анекдот.
Я подумал: это все же странно, что Мор вот так запросто уходит из дома во время шивы по ее мужу. И что ее отправили в боковую комнату. И что там нет никого из ее семьи. Ни мамы, ни папы, ни сестры. Моя мама не оставила бы меня одного, если бы со мной произошла такая трагедия.
Я спросил:
– Может, расскажешь мне, что случилось?
Она немного помолчала, а потом сказала:
– Я бы хотела, но боюсь.
– Это останется между нами, – сказал я и приложил руку к груди, как будто клянусь.
– Не в этом дело.
– А в чем?
– Пока не расскажешь о чем-то – этого как будто еще не случилось. И можно сказать самой себе, что я все придумала.
– Как хочешь, в любом случае я к твоим услугам.
– Какой ты милый.
– Вовсе нет.
– Правда? Тогда расскажи что-нибудь противное о себе.
– Прямо сейчас?
– Да, мне это поможет. Потому что я собираюсь рассказать тебе очень противную историю.
Я колебался. С одной стороны, мне хотелось, чтобы она и дальше смотрела на меня так же, как смотрела до сих
С другой стороны, было ясно, что, если я хочу понять, как именно ее муж упал с обрыва на Дороге Смерти и что она делает тут со мной, вместо того чтобы сидеть по нему шиву, нужно сделать первый ход.
– Ладно, – сказал я. – Короче, когда я… вернулся из… Боливии?
– Да.
– Орна, моя бывшая жена, она… вдруг решила забыть о наших договоренностях и потребовала, чтобы Лиори проводила меньше времени у меня. Она сказала, что я не смогу создать для Лиори должные условия, потому что… я потерял работу в музыкалке, другой постоянной работы у меня нет, да к тому же я взял и уехал за границу на две недели. И вообще, я ненадежный, как и мой отец. Тогда я позвонил ей и сказал, что хочу встретиться с глазу на глаз. Она ответила, что хотела бы, чтобы на встречу пришли и адвокаты, а я сказал, что ей же самой будет лучше, если адвокаты не придут. По крайней мере, на эту встречу. Тем же вечером мы встретились, дело было в кафе в районе, который когда-то был нашим районом. Я сказал ей, что не позволю отнять у себя ни минуты времени с Лиори, девочке нужен папа, и если она немедленно не вернется к нашей изначальной договоренности о том, с кем и когда будет Лиори, я донесу в налоговую, что у нее на фирме ведется двойная бухгалтерия. Она сказала, что не может поверить, что я способен на такую низость, а я ответил, что если она не хочет, чтобы следующие отношения у нее начались в тюрьме, то пусть еще раз обдумает свой план. И тогда она сказала: Омри, это же я, почему ты так себя ведешь? И тут я просто встал и ушел из кафе. Не заплатив.
– Так почему она наговорила тебе столько всего? – спросила Мор, и я почувствовал, что ее рука в моей слегка передвинулась – значит, ей было некомфортно.
– Потому что, если честно… после развода я не мог взять себя в руки. И мой отец в самом деле был ничтожеством. Из тех мужчин, которые могут летом забыть ребенка в машине с закрытыми окнами. Я действительно не чемпион по соблюдению правил, у меня не получается… всегда все делать как надо. Но Лиори? Я не давал ей ни малейшей возможности это почувствовать. Она была за мной как за каменной стеной. Можно сказать, за несокрушимой скалой [18] .
18
«Несокрушимая скала» – название военной операции в Газе летом 2014 года.
– Я тебе верю.
– Ты слышала только мою версию. Поэтому тебе легко поверить.
– Нет. Еще когда мы ели мороженое, я поняла, Омри, что ты чудесный папа.
– Но как?
– Я спросила, надолго ли ты приехал, и ты ответил: максимум на две недели, больше не смогу. Из-за дочки. Ты сказал, что тебя и так раздирает от тоски по ней.
– Так и есть.
– Из-за этой фразы я и пришла к тебе в хостел. Из-за того, как ты говорил о своей дочке.
– Правда?
– Я знала, что ты не станешь пользоваться моментом.
– Вау.
– Но, Омри, – начала она – и замолчала. И почесала ногу свободной рукой. Буквально расцарапала.
– Что? – спросил я.
– Моя история… куда хуже.
И с этими словами она впервые сама дотронулась до меня. Ее тонкие пальцы обхватили мои грубые пальцы, как будто она хотела удостовериться, что я никуда не убегу даже после того, как услышу, что произошло. На одном пальце было обручальное кольцо.
– Так что именно произошло?
Она не ответила, только тяжело вздохнула. Наклонила голову, как зверь, который сдается на милость более сильного зверя.