Пропавшие в раю
Шрифт:
В тот день бессменная тетя Зина, которая раньше никогда не болела, слегла с высокой температурой. Уже на другой день от недуга не осталось и следа, и Леша (хотя никогда никому об этом не говорил!) потихоньку думал, что бабушка каким-то образом нарочно подстроила, чтобы они остались вдвоем. Мама с папой должны были вернуться примерно в семь вечера. Леше предстояло провести с бабушкой целых пять часов. Мама пару раз звонила узнать, как дела, и встревоженным голосом давала инструкции: сиди в своей комнате, занимайся, на бабушку внимания не обращай, она, скорее всего, спит, мы с отцом скоро придем.
Леша вел себя как пай-мальчик. Открыл дверь своим ключом, без проблем справившись с замком, который иногда слегка заедал. Вымыл руки, переоделся в домашнее, съел
Спустя некоторое время послышались знакомое натужное кряхтение и скрип пружин. Леша отложил книгу и прислушался. Похоже, бабушка ворочалась в постели. Ничего страшного. Он попробовал снова сосредоточиться на сюжете, но получалось плохо. Звуки из бабушкиной комнаты не прекращались. Они становились громче, настойчивее, и скоро уже не осталось сомнений, что бабушка пытается встать с кровати. «Она не сумеет!» – успокаивал себя Леша. Стараясь двигаться бесшумно, он поднялся с дивана и теперь стоял возле двери, прислушиваясь к тому, что происходит в соседней комнате.
Вопреки его надеждам, бабушка сумела. Через некоторое время кряхтение и скрип сменились шарканьем. Леша похолодел: шаги приближались. Он прекрасно знал, что бабушка не сможет выбраться наружу («Добраться до меня!»). Ее дверь запиралась на ключ, а ключи были у родителей и тети Зины.
Мария Сергеевна принялась стучаться. «Делай вид, что ничего не слышишь!» – приказал себе мальчик. Но бабушка, которая в последнее время ослабела настолько, что не могла без посторонней помощи спустить ноги с кровати, дергала дверь своей комнаты со страшной (нечеловеческой) силой. Леша испугался, как бы она не вырвала ее из косяка. «Если выберется, она убьет меня! Съест! Она же всегда хочет есть!» – едва не рыдая от ужаса, думал он. Когда позже, икая и захлебываясь плачем, Леша рассказывал об этом ошеломленным папе и маме, они не могли ему поверить. Вернувшись с работы, отец открыл бабушкину дверь и обнаружил мать лежащей возле кровати. Родители отказывались понимать, как Мария Сергеевна могла подойти к двери, колотить в нее и требовать открыть.
Решили, что их чересчур впечатлительный ребенок просто переволновался и поэтому преувеличивает. Но Леша не преувеличивал. Это была правда. Устав от бесплодных попыток вырваться, бабушка принялась звать его по имени. Почти год она не вспоминала о Лешином существовании, позабыв, что у нее есть внук. И вдруг он услышал, как баба Маша, совсем как раньше, произносит его имя.
– Лешенька-а-а-а! – звала она. – Лешенька-а-а! Ты там?
«Откуда она знает, что я тут?» – мальчик сжал кулаки и прижался спиной к двери. Ведь дома могли быть и папа с мамой! Или вообще никого!
– Ты же дома, Леша! Я знаю, что ты там! Алексей! А ну, отопри дверь, противный мальчишка! Выпусти бабушку! – голос окреп, стал звучным, по-учительски категоричным, как в былые времена. И строгим. Баба Маша редко обращалась к внуку таким тоном. Только если уж он очень ее огорчал своими проказами.
Леша трясся за дверью своей комнаты. Даже если бы он и хотел ответить, все равно не сумел бы: настолько плотно сжал челюсти, что их словно свело судорогой, и он не мог открыть рот. А бабушка не уставала звать его, ругала, требовала выпустить, угрожала наказать. Спустя какое-то время замолчала. Алексей до сих пор не понимал, как он тогда решился выйти из комнаты и зачем сделал это, но он подошел к бабушкиной двери. Мария Сергеевна стояла совсем рядом: их разделяло всего несколько сантиметров, и мальчик слышал ее свистящее дыхание. Бабушка что-то тихо бормотала, не понять, что именно. И вдруг принялась кричать.
Этот отчаянный вопль был наполнен такой безысходной тоской, таким смертным ужасом, что слышать его было невыносимо.
– Леша, внучек, ты их видишь? – замирающим, прерывающимся от страха голосом спросила она. – Они же везде! Неужели ты их не видишь?
– Кого? – прошептал мальчик. Мария Сергеевна услышала.
– Их! Вон же они стоят! За мной пришли! Господи, пусть они уйдут! Не хочу с ними! – и она завопила с новой силой, призывая на помощь то Господа, то маму.
На короткий миг Леше показалось, что в комнате кто-то тихо, ехидно засмеялся. Бабушкины крики заглушали этот едва слышный, мелкий стариковский смех, и все же он звучал совершенно отчетливо. Леша выбежал из квартиры, и там, на лестничной клетке его вскоре обнаружили перепуганные родители. У него была температура под сорок, и мама думала, что мальчик заразился гриппом. На следующий день она осталась с сыном дома, и Леша спросил ее, кого видела бабушка. Мама озадаченно посмотрела на него, подумала и сказала:
– Мало ли, что ей привиделось, котенок. Ты же знаешь, у бабушки плохо с головой.
– То есть ты думаешь, она никого не видела? – уточнил он.
– Конечно нет. Кроме нее, в комнате никого не было, – твердо произнесла мама. – А теперь тебе надо поспать.
– Хорошо, – послушно ответил Леша и повернулся на бочок. Он точно знал, что мама ошибается. В комнате рядом с бабушкой кто-то был. Просто не каждый сможет увидеть этого кого-то.
…Будучи взрослым человеком, который давно не верит в сказки, Алексей и сам считал, что бабушка тогда просто испугалась видений, рожденных ее больным мозгом. К тому же она чудом поднялась с постели, находилась на пределе возможностей. Но почему-то сейчас, сжимая в пальцах очередную сигарету, он уже не был в этом так убежден. Верил, что ужас и боль, которые может сгенерировать воспаленное сознание, вполне способны ожить, материализоваться.
И никак не мог заставить себя встать со скамейки и вернуться домой, к Марусе.
Глава 7
Алексей собрался с духом и вошел в дом примерно через два часа после своего поспешного (позорного) бегства. Открыл входную дверь, настороженно прислушался. Не услышав ничего подозрительного, проскользнул в кухню. В нос ударило омерзительное зловоние: Алексея едва снова не вывернуло наизнанку. Он выскочил обратно в коридор, отдышался, достал из кармана платок и плотно прижал к носу. После этого, сделав над собой усилие, снова вернулся в кухню. Источник тошнотворного зловония обнаружился быстро: на полу, возле холодильника, по соседству с горой объедков и лужицей мочи, виднелась куча фекалий.
«Ох ты, боже мой! Да что же это такое?!» – мысленно простонал Алексей. Нечистоплотность, невосприимчивость к внешнему миру, возросший аппетит… Неужели Маруся превратится в такого же безумного монстра, как баба Маша? Только он больше не маленький мальчик. И теперь рядом нет ни мамы с папой, ни тети Зины. Некому помочь.
Спустя некоторое время Алексей снова выбрался во двор покурить, хотя и чувствовал, что скоро, как говаривал лучший друг Олег, никотин польется из ушей. Подавляя рвотные спазмы, он неумело убрался на кухне, уничтожил следы отвратительной трапезы и того, что за ней последовало. Вымыл полы, вылив в воду полбутылки какого-то новомодного средства для мытья, побрызгал освежителем воздуха и вдобавок распахнул настежь окно. Теперь в кухне было чисто, свежо, приятно пахло. Но, несмотря на все эти меры, Алексей был уверен, что никогда больше не сможет проглотить здесь ни кусочка.