Пропавший город
Шрифт:
– Перо и бумагу!
– потребовал Данко.
Мне тут же вручили. Перо было странным. Да, по форме походило на перо, но на деле это была металлическая ручка, с воткнутым в колпачок чёрным пёрышком. Что же написать? Про чувства упоминать точно не стоит. Как знать, умеют ли здешние простолюдины читать. И как могут использовать в своих целях информацию. Поэтому стоит быть осторожной. Если они говорят на старославянском, значит, пишут тоже на нём. А языки очень схожи.
И я написала на русском: "Отправилась за вещами. Постараюсь вернуться как можно скорее. Со мной Данко. Окси".
Надеюсь,
– Передайте эту бумагу Батьке, как объявится или пошлёт за мною.
– Как скажете, госпожа, - поклонились двое стражников.
Не понравилось мне это. Даже Данко не особо расшаркивается со мною. И госпожой не называл. Да и на ТЫ обращался. А тут на ВЫ.
Мы ушли. А когда дом остался позади, я задала мучивший меня вопрос.
– Данко, ты их знаешь?
– Да, мам.
– Давно?
– Нет. Как заварушка началась, познакомились.
– Не нравятся они мне.
– Ты Батьке говорила?
– Нет. Я про них не знала. Думаешь стоит?
– Да. Доверяй своим чувствам. Скорее всего род предупреждает.
– Хорошо.
Мне оседлали пегую лошадку и помогли на неё забраться. Данко взял себе здоровенного вороного коня, а Костя почивал на белом. Так мы и ехали, медленно, молча. Ворота по-прежнему были распахнуты настежь. Ехали пустыми улочками. В воздухе появился свежий ветерок, приятно ласкающий выпавшие из наскоро собранного узла более короткие пряди волос. Пахло морем. Странно. Как я поняла, моря здесь нет.
– Пахнет морем, - сказала вслух.
– Да, - кивнул мой сопровождающий.
– Но ведь моря здесь нет.
– Ветер восточный, вот и принёс морскую свежесть.
Это он о Каспие? Но ведь тот далеко.
– А море далеко?
– Часа четыре галопом ехать на восток.
Я удивилась, но виду постаралась не подать. Неужели неподалёку море есть? Хотела бы я съездить? Очень. Но не в этом времени. Уже была сыта по горло навалившимися приключениями. Хотелось обратно в Москву, домой. К родителям, увидеть своих братьев, побыть хоть недолго ещё маленькой девочкой. Зря я хотела повзрослеть. Да, и у взрослых есть свои прелести, желанная свобода, делай что хочешь, только в рамках закона. А ещё можно было создать собственную семью, детишек родить. Вот только это ответственность за жизнь нового существа, созданного тобой. Не уверена, что готова к такому. Я любила детей и хотела их в будущем, но радовалась, что Алекс не переступил черту. Что было б, если б я была беременна сейчас. Весь этот стресс каждый день... Как же я хочу домой!
Меня прижали к здоровому твёрдому телу(и как Данко умудрился это проделать верхом, не понятно). И мы какое-то время так стояли.
– Данко, благодарю, - сказала я, отстраняясь. Мне стало чуточку легче.
На лице заиграла улыбка.
– Вот это - другое дело, - улыбнулся в ответ здоровяк и чуть тронул бока своего коня, намекая, что пора в путь. Вскоре
– Батька, правда, пообещал убить императора?
– Да.
– А вы подумали, каково ему убивать человека, который ему лично ничего плохого не сделал? Вот тебе б сказали, что в соседнем городе есть градоначальник, который мучит жителей, ты б пошёл его убивать?
– Пошёл бы. Но сперва удостоверился, что правда то, что про него сказывают.
Я подумала, что убедиться Алексу в подлой натуре императора предоставилось много раз. И это не было убийство с его стороны, лишь защита. Если он, конечно, убил его.
– Да и никто не приказывал Батьке убивать императора.
– То есть?
– не поняла я.
– Батьку хотели убить, приняв его за одного из местных стражников порядка. Но он сказал, что поможет достичь нашей цели. А узнав её, пообещал сам убить императора.
Алекс не походил на человека, который наслаждается страданиями других или получает удовольствие от убийства. Хотя, что я знаю о нём? Мы слишком мало знакомы.
– Он - хороший человек, - утешил меня Данко.
– И выхода у него тогда не было. Не предложи он этого, вряд ли у него была бы возможность остаться в живых. Мы пленных не брали. Но дав присягу на крови, он возглавил восстание, сказав, что без сильной руки нас быстро всех перевешают. И знаешь, он велел намеренно никого не убивать. Тем паче не обижать женщин и детей.
– Ага, поэтому вы меня притащили тогда к нему, - с ехидцей молвила я.
– Ну так среди ночи проныра какая-то пытается удрать, что я должен был подумать?
– Что слабая девушка пытается удрать, пока её не взяли в плен. А ты притащил меня и к нему в постель бросил.
– Прости, было дело. Не думал я, что тебя такая участь ждёт, когда вёл. Но после подвигов Батьки решил, что можно ему это простить. Тем паче знатную даму... Сколько наших девок брали без согласия богачи! Но ты - девка не промах! Вон, уж замуж успела за него выскочить!
Чего-то я не поняла. Это не он на мне женился, а я его окрутила?
– В смысле?
– Ну, проведя с тобой ночку он мог просто выставить за дверь. Или оставить постельной утехой.
– Разве простолюдины так поступают? Обесчестили девушку и бросили?
– Ну, всякое бывает. Девка такая замуж уже не выйдет никогда. Вот если богатей её против воли взял, тогда - другое дело. Приходится мужу просто молча терпеть, как его жену то и дело насилует барин. Да и разные бывали. Некоторые ещё не вошедших в пору девиц брали. Вот терпение народа и кончилось. А Батька молодец, что, обесчестив тебя, женился всё же.
А я лихорадочно соображала, это Алекс такой житрожопый, чтоб не быть в глазах народа ничем не лучше императора, решил жениться на мне. Или я слишком наивна?
Злость бурлила в крови. Ну Алекс, зараза. Что у тебя в голове творится? И что ты ко мне чувствуешь? Зачем этот спектакль? И почему ты со мной дальше поцелуев не заходил? Или я тебе противна, и ты меня вовсе не хочешь? А может, ты сам захотел власти и занять место своего соперника? И домой хочешь нас отправить с единственной целью - чтобы никто не знал, кто ты. Или это отговорка. Может, хочешь убрать нас?