Пропавший в Ялте

Симонов Дмитрий Кириллович

Кот внимательно проверял, чтобы миски с едой были открытыми, и стоял над душой, пока не убедился, что лоток помыт, а наполнитель насыпан до краёв. После этого животное в приподнятом настроении, возбуждённо потряхивая хвостом, отправилось на диван спать.

Деньги уже давно поступили на карту. Александр Дмитриевич покидал вещи в сумку, заказал машину до аэропорта, на прощание погладил кота и вылетел ближайшим рейсом из Москвы в Петербург. Прибыв туда, он вызвал такси.

– В «Охта Парк» через

Невскую губу, пожалуйста, – вежливо произнес он.

– Это большой круг, выйдет дорого.

– Не знаю. В приложении написано, что полторы тысячи. И доплачу еще пятьсот, если вы не будете торопиться и привезёте меня туда к десяти вечера.

Таксист кивнул, и вот они на белом «мерседесе» едут по Петербургу. Александра Дмитриевича не интересовали красивые храмы, вызывающие восторг у туристов. Абсолютно наплевательски он относился и к старым домам восемнадцатого века, мелькавшим то тут, то там и производившим впечатление роскоши и достатка. Но как только машина начала пересекать залив, сердце в его груди забилось быстрее, и воспоминания о потерянной навсегда счастливой жизни потревожили его память вспыхнувшими образами.

В этой бухте он, будучи молодым лейтенантом тогда еще милиции, делал своей будущей супруге предложение. Как будто это было сейчас. Солнце уже садилось, но белые ночи не позволяли темноте вступить в свои права. Последние лучи окрашивали воду в тёплый синий цвет. Морской ветер качал ее волосы, а он был по уши влюблён и очарован ее красотой, миниатюрной фигуркой, маленькой родинкой на верхней губе и умными, оценивающими весь мир, глазами. Александр Дмитриевич не вставал на колено – он положил ей в руки красную бархатную коробочку с семейным кольцом бабушки – и она, всё поняв, ответила «да» и поцеловала его. Потом они так же катались по этой бухте с маленькой дочерью – голубоглазой Ниной, весело смеющейся и пытающейся поймать все брызги от ударяющегося об волны катера. Ему казалось, что, даже сидя в такси и глядя на то, как ветер гонит волны, он слышит смех своей дочки. Этот радостный детский визг заставил его улыбнуться.

Финский залив остался позади, как и его улыбка, как и приятные воспоминания, и на смену им пришли те страшные минуты, которые не забываются. Пока он был на службе, она нашла другого. Ей хотелось лучшей жизни. Хотелось холодильников, телевизоров, видеомагнитофонов и прочего, а не существования в однокомнатной квартире на отшибе Москвы и мужа, служащего государству. Хотелось директора, спонсора, банкира. И как только такой нашелся, Елизавета Петровна сразу уведомила своего мужа, что она с дочерью уезжает в большой двухэтажный загородный дом к директору и владельцу мясного завода. Кольцо было оставлено на тумбочке, и пришло время «чёрного» алкоголизма по выходным. У Александра Дмитриевича

хватало дисциплины, чтобы не попадаться пьяным на глаза начальству и в понедельник нести службу надлежащим образом. И только соседи знали, что он пил, орал, громил мебель, пел грустные песни, и, качая головами, через стенку следили за его жизнью. Встречи с дочерью были особенно тяжелы для его сердца. Он чувствовал себя вором и всегда виновато прощался с ней, глядя в спину, пока она не скроется за дверью дорогой машины, где ее с натянутой улыбкой обеспеченного человека встречала на сиденье автомобиля мама. А там, как бы он ни повышал звание, – честь, долг и воспитание не позволяли ему красть, обманывать и обдирать людей, так что по-богатому, как хотелось жене, он жить не мог. Когда в девяносто восьмом мясной завод обанкротился заодно со всей страной, состоятельный директор застрелился, и жена вернулась, но жить вместе они уже не смогли, так что Александр Дмитриевич взял в кредит квартиру для нее с дочкой и оставался папой по воскресеньям.

Машина остановилась рядом с высокими коваными воротами. Александр Дмитриевич вышел, еще ощущая горький осадок прошлой жизни. Расстегнув пуговицы на чёрном пиджаке, он подошел к посту охраны. Два звонка, и его уже везут на дорогой машине по огромному курортному комплексу для богатых людей, пытающихся убежать от городской суеты.

В этом месте царил покой и умиротворение. Сосны давали тень, пахло лесной травой. По всей площади ухоженного газона живописно пестрели цветы и кустарники.

Машина остановилась возле современного трёхэтажного здания. По каменной лестнице Александр Дмитриевич поднялся в назначенное место. Швейцар в красной ливрее и белой перчатке открыл дверь. «Столовая. Недурно», – оглядывая помещение, подумал гость.

– Через пятнадцать минут вам принесут ужин. Управляющий пожелал, чтобы вы подкрепились, а после он подойдет. Подать что-нибудь из напитков, пока готовится горячее? – почтительно проговорил администратор зала.

– А курить у вас можно? – хрустнув мизинцем о грудь, спросил сыщик.

– Я думаю, сегодня можно, – улыбаясь ответил мужчина.

– Тогда пепельницу и капучино на кокосовом молоке, если не затруднит. Если нет, то чаю с тремя ложками сахара.

– Не волнуйтесь, мы сможем сделать вам кофе, – язвительно ответил администратор и удалился.

Пепельницу принес официант в белой рубашке и чёрных брюках. Над столиком Александра Дмитриевич чиркнула и загорелась синим газовым пламенем старая зажигалка с головой льва, и дым от сигарет Sobranie с нотками вишни начал расходиться по залу. Кофе принесли через минуту, и вкус у него был отменный. «Сварили для меня и так быстро», – прикинул в уме сыщик.

Конец ознакомительного фрагмента.