Пропавший
Шрифт:
– Данила!
Но в ответ – только треск горящих досок и бревен.
– Данила, отзовись!
Перебрался в другую комнату.
– Данила, ты где?
И в этот момент он услышал всхлипывание. Задыхаясь в дыму, Андрей начал шарить перед собой руками. Ребенок плакал совсем рядом, но он не мог понять где.
– Данила, вылазь быстрее! Изба горит, выбираться надо!
Рядом с ним стукнула крышка сундука.
– Тут я!
Наконец-то! Испугавшись суеты, криков и дыма, ребенок забрался
Андрей подхватил его на руки. Но надо еще как-то через огонь и двери прорваться! Оконца маленькие, через них не выбраться. Он нащупал в сундуке какую-то верхнюю одежду – тулуп или охабень, накинул на себя и ребенка и шагнул за дверь. Но даже через накинутую одежду за ней чувствовался жар.
Андрей сделал шаг вперед и вправо – в его понимании, там должен быть выход. Но впереди была горящая стена.
Внезапно он услышал крик – кричал Евграф.
– Андрюха, влево шаг и вперед!
Он сделал шаг влево и почувствовал, как в лицо ему ударила упругая ледяная волна: это в него, сбивая занявшийся на одежде огонь, плеснули водой из бадьи.
Он шагнул вперед, споткнулся и покатился с крыльца, оберегая руками ребенка. Его тут же подхватили, скинули охабень.
– Данила, – кинулась к ним мать. Подхватив ребенка, он сначала принялась его целовать, а потом вдруг нашлепала по попе.
Андрей отошел в сторону и сел на землю. В груди саднило, начался сухой кашель. Глаза слезились, как будто в них насыпали перца.
Он подошел в колодцу, умылся, потом поднял голову и огляделся. Вокруг него бегали люди, а на избе уже вовсю горела крыша.
– Бросайте дом, его не отстоять! Поливайте сарай, амбар и забор, не то пламя на них перекинется – и тогда быть большой беде.
Люди послушались. Они стали обливать деревянные строения вокруг избы. Доски и бревна уже нагрелись, и вылитая на них вода уходила паром.
Поливали едва не до утра. Изба сгорела, рухнула, но огонь дальше не пошел.
Андрей пришел домой в обгоревшей местами одежде, чумазый от копоти, пропахший дымом и с покрасневшими глазами.
– Сгорела изба, да уцелели все. От печи огонь занялся.
– Слава богу, что огонь дальше не пошел. Я так переживала! Снимай одежду, мойся – я солью.
Вода из колодца показалась Андрею очень холодной. Лето еще не кончилось, а вода ледяная. Чудно! Правая рука у него побаливала – ушиб, видно, при падении. Глаза слипались – ночь не спал.
– Авдотья, баню затопи, хозяин грязный.
И в самом деле, вода с Андрея стекала черная. Ему было, конечно, не до парной: едва вода в котле слегка нагрелась, он пошел в баню.
– Одежду выбросить надо, прогорела. Опять убыток, – вздохнула Полина.
Раздевшись сама, она вымыла мужа мочалкой, ополоснула теплой водой. Усталость как рукой сняло.
– Да что же ты, похабник!
Однако сама постанывала от удовольствия.
Они обмылись еще раз. Андрей вытерся, натянул чистую рубаху и порты.
На пороге возникла Авдотья.
– Андрей, к тебе пришли. Я сказала, что ты в бане, но они сказали, что подождут.
– Да кто пришел-то?
– С виду – рыбаки.
Андрей удивился: с рыбаками он допрежь дела не имел, но виду не подал. Он обулся, опоясался и сам вышел к воротам.
Там стояли двое. Одеты они были чисто, но рыбой от них пахло за версту. Въедается запах, коли всю жизнь одним делом занимаешься.
– Прощения прошу, что ждать заставил, – извинился Андрей. – В бане был после пожара.
– Видим уже.
Изба напротив сгорела, но пепелище еще курилось сизым дымком.
– Проходите в избу, – пригласил Андрей рыбаков, – на улице какой разговор.
Они прошли в избу. Рыбаки перекрестились на иконы в красном углу. Вошла Авдотья, держа в руках кружки с квасом, – как заведено. В боярских домах гостей сбитнем угощают, да не боярин Андрей.
Незваные гости квас выпили, кружки опрокинули, Авдотье вернули.
– Садитесь.
Гости уселись на лавку. Поговорили о погоде, о видах на урожай, о пожаре соседском. Андрей уже привык к местным обычаям – деловой разговор сразу не начинали.
– За солью к тебе пришли, Андрей.
– Так в лавке соль.
– Раскупили всю.
– Другие лавки есть.
– Нет в городе соли – так, по мелочам осталась.
Андрей почесал в затылке – мешок с солью он оставлял дома.
– Найду мешок.
– Благодарствуем. Но нам бы мешков полста.
Андрей мысленно охнул.
– За солью только собираюсь. Привезу – можете весь груз забрать. Заодним подскажите – где можно ладью или ушкуй купить?
Рыбаки переглянулись.
– Есть ушкуй на продажу, только не в городе.
– А где же?
– В Пронске. Это на Проню плыть надо.
– Тогда что же мы сидим?
Андрей вынес из амбара мешок соли. Тяжеленный, хоть в амбаре сухо, а влагой напитается – еще тяжелей станет.
Рыбаки расплатились, и один из них – тот, что постарше, помог второму взвалить мешок на спину.
О, чуть не забыл! Андрей метнулся в избу, схватил кошель с деньгами:
– Полина, я в Пронск!
Та и ахнуть не успела, как Андрей уже выскочил за ворота и догнал рыбаков.
– У вас же лодки есть, почто сами за солью не сплаваете?
– Насчет лодок ты правильно заметил, но много ли на нее возьмешь? От силы – четыре мешка. Даже до Коломны туда и назад самое малое – неделя, а кто семьи кормить будет?