Пропажа свидетеля
Шрифт:
– Наши люди говорят.
– Они его видели?
– Нет.
– Откуда ж они знают?
– Наши люди все знают, – твердо отвечал Сольда.
– Каким образом? – чуть усмехнулся Косушка.
– Тебе что, не понимай? Чувствуют!
– А-а! Тогда другое дело. – Косушка, все с той же улыбочкой, валкой походкой прошел к карте, которая висела на дальней стене, и поманил за собой Конькова.
Они нашли на карте распадок с ключом Улахе.
– Калганова убили здесь, возле Бурунги… – отмечает на карте ручкой Коньков, – до Улахе недалеко. Километров двадцать.
Косушка, обернувшись, громко спрашивает
– По Медвежьему ключу лодка проходит?
– Почему нет? – отозвался Сольда.
– Даже с мотором, – сказал Дункай.
Следователь сказал вполголоса Конькову:
– Съездить можно… Но зыбкая история. Одни слухи. Что мы с тобой с лодки увидим?
– У меня есть идея… – тихо сказал ему Коньков. – Но сперва давай отпустим удэгейцев и поблагодарим их.
– Ну, ну! – Косушка подошел к Дункаю и сказал: – Спасибо вам, Семен Хылович! Сведения ваши ценные. Мы их учтем.
Дункай натянул кепку, а Сольда сунул трубочку в рот, а свою шапочку с кистью и не снимал. Они повернулись уходить.
– Семен, подожди меня возле прокуратуры! – сказал Коньков. – Ты мне нужен.
– Ага, подождем! – и вышли.
– Что ж у тебя за план?
– Устроить облаву в Улахе. Прочесать весь распадок…
– А что? Может, и в самом деле там какой-нибудь обормот скрывается. Но как ее устроить? Собирать охотников на ловлю призрака? – усмехнулся Косушка.
– Ни в коем случае! Нас просто на смех поднимут, во-первых; а во-вторых – те, кому надо, услыхав о такой охоте, просто уберут того человека нынешней ночью, – сказал Коньков.
– Что ж ты предлагаешь?
– Поскольку разлетелась по всей округе молва, что кашевара утащил тигр, то давай и устроим облаву на тигра-людоеда. Людей даст лесничий и Дункай. Но звонить им надо завтра утром, по причинам предосторожности. Пойми, нам нужен тот свидетель. И делать все надо так, чтоб его перед нашим носом не ухлопали.
– Ты уверен, что он жив и прячется там?
– Да как бы там ни было, а прочесать эту падь надо. А главное, я на этой охоте их всех сведу – и Зуева, и Кончугу… А Инга сама придет.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую.
– А-а! – усмехнулся Косушка и пошел к столу.
Коньков шел за ним и горячо доказывал:
– Завтра скажу Кончуге, что к Зуеву поедем, а уж он Инге передаст.
– Но вы ж до ночи облаву все равно не проведете? Не успеете. А за ночь те, кому надо уничтожить этого свидетеля – уничтожат! Они ж не дураки. Они ж поймут, что на такой облаве и тигра, и того типа зацепят.
– Они все будут у меня на глазах всю ночь, и Зуев, и Кончуга, и Инга, и Дункай. Да, все!
– Ну кто-то может шепнуть сообщнику, а тот может обойти ваш заслон.
– И это учтено. Ночью по тайге бесшумно не пройдешь. С нами собаки будут. Значит, пройти можно только по реке. А на реке у меня будет наблюдатель всю ночь.
– Ну, Леня! Ну, силен, бродяга! – Косушка только головой покачал. – Ладно. Завтра утром звоню лесничему, и человек пятнадцать он тебе выделит на облаву на тигра. А остальных бери завтра у Дункая.
– О'кэй! Сейчас отпущу Дункая в Красное и накажу ему, чтобы ждал меня утром. И никаких подробностей. А Зуева пошлю завтра же утром в Бурунгу, чтобы ждал нас к обеду у себя дома.
– Он здесь?
– Да
– Ну что ж, Леня, желаю удачи! – И они крепко пожали друг другу руки.
16
Как и условились, с раннего утра Коньков забежал в прокуратуру, и при нем Косушка звонил лесничему на дом и попросил егеря и человек десять – пятнадцать рабочих во главе с Зуевым на облаву тигра-людоеда.
Тот ворчал спросонья: «Что еще за фантазия? Ни свет ни заря булгачить народ из-за какого-то тигра. Тоже мне пожар!» – «Петр Афанасьевич, дорогой! – упрашивал его Косушка. – Дело у нас горячее, хуже пожара. Два человека сгинули. Нам нужно прочесать лесную падь на Улахе безотлагательно. Я умоляю тебя, дай мне пятнадцать человек! И немедленно. Иначе придется прокурора просить, в райисполком звонить. Ну зачем?»
Лесничий повздыхал, покряхтел и спросил: «Но завтра ты отпустишь их к вечеру?» – «Раньше отпустим. К вечеру дома будут».
Наконец лесничий согласился выделить и рабочих, и егеря, и три лодки дать, с горючим в оба конца.
Потом Коньков позвонил Дункаю в контору. Тот был на проводе, как дежурный.
– Семен Хылович, можешь собрать человек двадцать на облаву тигра? К обеду! – спросил Коньков.
– С клепки сниму хороших охотников. И лодки подготовлю, – бодрым голосом отвечал тот.
– Ну, молодец! А я приеду часам к одиннадцати.
– Буду ждать на берегу у лодочного причала.
– Спасибо! Еще вот что: скажи Кончуге, чтобы он никуда не уходил. Мы вместе с тобой и с Кончугой поедем к Зуеву… Так и скажи ему. Поедем на его лодке. Заберем Зуева, потом двинемся в Улахе.
– Все сделаю, как надо!
– Ну, молодец.
Зуева Коньков застал в гостинице, еще сонным. Тот был в одной майке и в брюках – собирался умываться. Выслушав, по какому случаю понадобился он Конькову, Зуев сделал удивленное лицо и даже обиделся, что его по таким пустякам отрывают от дела: я, мол, здесь не баклуши бью. Какая облава тигра? Видел я вашего тигра в гробу в белых тапочках. У меня птицы здесь. На кого я их оставлю?
Но когда Коньков прикрикнул на него, он и совсем заупрямился: «У меня начальник есть – лесничий. С ним и разговаривайте». – «Я с ним только что говорил. А теперь вы говорите. Телефон у Агафьи Тихоновны. Звоните ему на дом. И немедленно!»
Зуев сходил в дежурку и вернулся озадаченным и хмурым. «Ну и что?» – спросил Коньков. «Что да почто, – проворчал Зуев. – Мне же кого-то надо найти да оставить за себя. Пока там проволынишься с вами, здесь и птицы сдохнут». – «Ты здесь не околачивайся! – начал терять терпение Коньков. – Оставь кого-либо у птиц и без промедления поезжай в Бурунгу. Жди нас к обеду у себя дома. Я заеду за тобой вместе с Дункаем и Кончугой. Ты в моей группе, понял? И потом все вместе поедем в Улахе на облаву. Заночуем там, на Медвежьем ключе. Все запомнил?» – «Ну». – «Не ну, а так точно. Имей в виду, если не застану дома, под землей разыщу и посажу под стражу!» – «Да вы что в самом деле? – обиделся Зуев. – Или я злоумышленник? Раз меня начальник отпустил в ваше распоряжение, то буду там, где приказано. Что за разговор?» – «Это другой коленкор, – сказал примирительно Коньков. – До встречи».