Проповеди
Шрифт:
Всё в его жизни необычно, всё — предначертание новых духовных ценностей, выходящих за рамки Ветхого Завета. Он весь и во всем — Предтеча Того, Кто есть Путь, Истина и Жизнь на вечность — Христа Спасителя, Сына Божия.
Великое предначертание жизни богодарованного младенца Иоанна и само имя были определены в Предвечном Совете задолго до его появления на свет, когда Промысел Божий скорбями и поношениями готовил родителей его дать миру того, кто объявит об исполнении времен, о явлении Сына Божия. И назначение этой зарождающейся жизни было открыто Ангелом отцу его,
И свидетельство Иоанна о пришествии в мир Спасителя Христа тоже начинается до его рождения, когда, быв еще во утробе матери своей, “взыграся [он] младенец во чреве ея” и ее устами возвестил миру о событии небывалом, но ожидаемом со времен древних: “…и откуду мне сие, да прииде Мати Господа моего ко мне…” (Лк. 1, 43).
Это была первая встреча готовившихся явиться в мир для исполнения воли Божией о спасении мира Сына и Слова Божия, воплощенного в человечестве, и Гласа Господня, возвещающего явившуюся Истину,— Иоанна, земного Ангела и небесного человека от самого своего рождения.
Они встретились — Слово и Глас — на пороге жизни и разошлись в безвестность до времени, чтобы возрастать каждому для исполнения назначенной им свыше миссии. Они разошлись, чтобы снова в свое время встретиться. Иоанн Предтеча всегда будет являть Спасителя миру и свидетельствовать о Нем дерзновенным гласом пророка и апостола. Иоанн Предтеча всегда будет предвозвещать миру его учение, чтобы затем отойти в безвестность мученической кончины за Истину до дна адова, чтобы и там стать Предтечей Христовым.
Святое Евангелие сохранило о жизни Иоанна Крестителя только то, что непосредственно было связано с жизнью Христа Спасителя, а потому сведения о нем скудны.
Под кровом материнской любви возрастал к служению Своему Христос. Пустыня стала матерью и отцом тому, кому надлежало стать служителем Слова. И в безмолвии пустыни он готовился заговорить гласом Истины в пустыне людской. И кто как не Бог ангельским окормлением возрастил его, дал силу, мудрость и дерзновение Илии.
“Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса… а пищею его были акриды и дикий мед”,— свидетельствует Святое Евангелие о Предтече по выходе его на служение людям (Мф. 3, 4).И громом прозвучало первое слово проповеди Иоанна: “…покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное” (Мф. 3, 2). Строго, но и утешительно обращается Иоанн к своим единоплеменникам: “…порождения ехиднины!.. Сотворите же достойный плод покаяния…” (Мф. 3, 7, 8).
Грешнейшие из грешнейших, и вам ныне открывается путь ко спасению, к жизни. Покайтесь, только покайтесь! И живительными водами Иордана впервые омылись кающиеся во грехах люди.
И как взыгралось сердце Иоанна при первой встрече Господа своего. Трепетом приник Иоанн к ногам Спасителя, явившегося на Иордане и требующего крещения. И вера его подтвердилась свыше
Он — Иоанн — в момент Крещения познал Бога Отца, свидетельствующего о Сыне, услышал глас Его. Он познал Бога Сына, явившегося во плоти, увидев и прикоснувшись к Нему, приклонив главу Христа рукою своею. Он познал Бога Духа Святаго “в виде голубине”, увидев Его, сошедшего с неба. Иоанн Предтеча получил полноту ведения Бога. Сердцем восчувствовал, умом познал и гласом возвестил во всеуслышание: “…я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий” (Ин. 1, 34). “Се, Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира” (Ин. 1, 29) — даруя миру новую жизнь. “…Он будет крестить вас Духом Святым…” (Мф. 3, 11).
Иоанн Предтеча — вещатель, пророк Триипостасного Бога, Триединого Божества. И миссия его этим была выполнена. Христос вступает в Свое служение, проповедует, творит чудеса и только начинает свой путь к Голгофе, ко Кресту. Иоанн же Предтеча, к этому времени взятый под стражу и томящийся там за обличение беззаконного царя Ирода, отнявшего у брата своего жену его, готовится к своему исходу, и дни его сочтены. Он и в смерти опять должен предварить Христа.
Но зачем, ради чего такая трагическая, нелепая и бессмысленная по человеческому воззрению смерть?
Беззаконный царь в окружении еще более беззаконных жен — порождение диавольское, где ложь и лицемерие, распутство и злоба — все сплелось в восстании на правду, на чистоту, на Бога. Сплелось и вылилось в пир, захлебнувшийся сначала вином, а потом и праведной кровью. И один против целого океана этого зла праведник-пророк, чье “житие непорочно и предъизшествие честно”, Иоанн — проповедник покаяния и обличитель соблазна.
“Не должно иметь тебе жену Филиппа, брата твоего”,— звучит грозное обличение пустынника, почитаемого пророка, развратному властелину и его еще более беззаконнейшей сожительнице.
Это“не должно” звучало из пустыни, где подвизался пророк, оно звучало из людской толпы, когда Иоанн вышел на проповедь, и людская молва вслед за ним повторяла: “Не должно, не должно нарушать Закон Божий тому, кто призван его хранить”. Это “не должно” не смогли удержать ни темничные замки, ни оковы.“Не должно” — так повелел Бог. “Каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа…” (1 Кор. 7, 2). И это “не должно убивать пророка” звучало в совести царя, когда злобная кровопийца, распутная Иродиада, упивалась своей кровавой местью праведнику и пророку.
Но что стоило Иоанну только умолкнуть, закрыть глаза на беззакония царя, как это сделали законоучители народные — мудрецы века сего? Почему упорствовал Иоанн в своей проповеди-обличении, приближая тем час своей наглой смерти, когда бесстыдные руки девицы-блудницы понесут его священную главу, еще дымящуюся кровью, на блюде среди мерзкого пира, разгула всяческих страстей и неистового пьянства, и когда диавол в образе жены в торжестве победы своей над правдой будет колоть иглой язык, вещавший истины Божии?