Проповедник, который никогда не видел Бога
Шрифт:
– А что еще он мог сказать? – обратился молодой папаша к молодой мамаше.
– Я ставлю на корейца, – отозвалась она.
И поймала ребенка, пытавшегося уползти слишком далеко, за ногу.
Кореец выгнулся и прыгнул. Он сделал сальто грациознее, чем народный артист в цирке, после чего выпрямился, послал публике воздушный поцелуй и сорвал овации.
– А так ты можешь? – закричал он. – Ну, ты можешь так сделать ради Иисуса?
– Во дает! – гаркнули из стайки молодых людей.
– Браво! – неожиданно для самой себя
– Если Иисус сочтет нужным, чтобы я ради него стоял на голове, он даст мне это умение, – убежденно проговорил молодой человек в пиджаке.
Кореец продолжал хохотать.
– Ты не понял! – крикнул он. – Ты не понял! Я стою на голове не ради Иисуса! Я просто стою на голове!
– А какой в этом смысл? – спросил юноша.
– А какой вообще во всем смысл? – удивился кореец. Он вдруг сделался серьезным. – Ты видишь смысл?
– Да, – сказал юноша.
– Покажи.
– Что?
– Смысл! Если ты его видишь, значит, ты можешь его показать.
– Смысл невидим, но я его вижу…
Кореец в знак протеста прошелся «колесом». Он желал возражать юноше в пиджаке – и делал это с максимальной выразительностью. Бомжеватые пьянчуги глянули в его сторону со снисходительным интересом. Больше всего их занимал вопрос: заодно этот кореец со всеми прочими занудами – или он сам по себе.
– А под конец тоже завопит: «Иисус любит тебя», и на том – финиш, – высказался один и нацедил в пластиковый стакан еще винца.
Это были очень респектабельные в своем роде пьянчуги. Некоторым из прилично одетых завсегдатаев парка стоило бы поучиться у них изысканности манер.
– Давай! Брюс Ли! Сделай его! – заорали, подбадривая корейца, ребята из клубившейся стайки. – Ура! Даешь Шао-линь!
Молодой человек в пиджаке приблизился к корейцу и сквозь зубы проговорил:
– Слушайте, уйдите. Вы срываете мероприятие.
– Да? – сказал кореец. И безошибочно обернулся в сторону Камилло, который вытащил откуда-то из тугих джинсов мачете. – А я думал, вы тут говорите про Иисуса.
– Это и есть мероприятие.
– Вы говорите про Иисуса. Я тоже говорю про Иисуса. Где логическое противоречие? Я – глупый кореец, я очень мало знаю.
– Не прибедняйтесь, – сказал молодой человек в пиджаке. – Что вы здесь делаете?
– Я уже ответил.
– Громче! – гаркнули из компании, что сидела дальше остальных. – Ничего не слышно! К микрофону!
Кореец гибким движением переместился к микрофону и повторил:
– Я – всего лишь глупый кореец.
Эту фразу встретили одобрительным свистом и выкриками: «Брюс! Давай!»
Кореец опять подвигал мясистыми веками, похлопал губами, раздул ноздри и продолжил:
– Я много слушал разных проповедников. Я видел лам.
– «Этот зверь зовется лама, лама дочь и лама мама», – сказала молодая мамаша, обращаясь к своему ребенку.
Кореец покачался с носка на пятку, как будто
– Я все время делаю снимки. Как все глупые корейцы.
– Японцы! – поправили его. – Брюс! Давай!
– Я снимаю людей, деревья, животных, дома. Но на самом деле я хочу снять Бога. Мне нужна фотокарточка Бога! Мне только говорят: Бог – там, Бог – здесь, но я не вижу никакого Бога, и моя фотокамера не видит никакого Бога. Вы говорите: «Иисус посреди нас».
– Да, – важным тоном перебил молодой человек в пиджаке, – это сказано в Священном Писании. Где двое или трое собрались во имя Мое, там Я…
– Ну вот, – непочтительно встрял опять кореец, не дослушав цитату, – а где он, интересно бы знать? Можно посмотреть на моей камере! Там нет Иисуса! Значит, и посреди вас его нет! Но где же он, в таком случае?
– Послушайте, – снова попытался урезонить корейца юноша в пиджаке, – вы мешаете…
– Дешевый фигляр! – взорвалась девушка, изображавшая в спектакле «душу».
Кореец грациозно повернулся на носке и оказался лицом к лицу с нею.
– А вы разве нет? – любезно осведомился он. – Разве вы – не фигляр? Вы говорите: мы покажем вам Бога. Ну так и покажите! Где вы его прячете? Или он сам от вас спрятался?
– Глупости, – проговорила одна из задумчивых девиц, глядя в пространство. – Бог – во всем. В листве, в птицах…
– Это пантеизм, – отозвалась другая задумчивая девица, также созерцая пространство, однако другой его сектор, дабы не пересекаться с собеседницей взглядом и при случае сделать вид, что и беседы-то никакой не возникало.
– Что дурного в патеизме? – высокомерно молвила первая девица.
– Только то, что он ересь, – отозвалась вторая.
После чего обе мысленно благословили свое решение не встречаться глазами.
Камилло и девушки из числа проповедников начали сворачивать оборудование. Кореец наблюдал за тем, как из-под его носа уносят микрофон, а затем неожиданно взмахнул руками. Над парком пронесся скрежет, в воздухе разлетелись искры, похожие на фейерверк, темная громада «Стерегущего» озарилась праздничными огнями… Кореец исчез. На том месте, где он только что стоял, выгорел аккуратный кружок в траве.
– Да, это сила, – признал один из пьяниц и взялся за пластиковый стаканчик с вином, однако тотчас с проклятьем выронил его и уставился на свои пальцы возмущенно, как бы намереваясь спросить у них: какого черта они его предали?! Его, своего доброго хозяина, который каждому из них придал кривоватую татуировку: буквы К, О, Л, Я – и Н на мизинце!
Не один только КОЛЯН испытал потрясение в тот странный миг. По всем газонам волной пробежали чихание, кашель, недовольные вопли и сдавленные стоны: пиво, вино, все коктейли и даже водка «Абсолют», которая украдкой скрашивала досуг бродячего поэта, – все они превратились в воду.